– Понятия не имею.

Я с трудом встаю с кровати и, медленно подходя к двери, спотыкаюсь о чье-то худи. Я поднимаю его и вижу, что это худи Аарона. Я вспоминаю наш вчерашний разговор, но очередной стук возвращает меня в громкую реальность.

– Когда это закончится? – ноет подруга. – Это какое-то издевательство.

Я отбрасываю худи в сторону и, открыв дверь, выглядываю в коридор. По нему туда-сюда шатаются студенты. И все вроде бы как обычно, но очередной стук говорит об обратном. Из соседней комнаты выглядывает такая же сонная девушка. Она, видимо, задается тем же вопросом, что и мы: что тут происходит? Но ответ появляется сам, когда мимо нас проносятся девушки из сестринства.

Осмотревшись вокруг и удостоверившись в своих догадках, я закрываю дверь и возвращаюсь в кровать.

– Они еще долго шуметь будут? – возмущается Алекса.

– У сестринства сегодня отбор [10]. Они украшают общую гостиную и носятся по коридорам.

– А они не могут делать это тише?

– Можешь лично спросить у них.

Я залезаю обратно под одеяло и накрываюсь с головой, чтобы хоть как-то приглушить раздражающий стук. Спустя какое-то время я засыпаю, и мне снится такой же раздражающий писк, выключить который я не могу.

-

Я уже четвертый час сижу в салоне. Алекса сидит рядом со мной и с вдохновенным взглядом рассматривает меня. Сменить образ отчасти было и ее идеей, но я решила не только подстричь волосы, как предложила подруга, но и покрасить их. Над цветом я долго не думала. Решила, что нужно сделать кардинальное изменение, и остановилась на блонде.

– Тебе очень идет, – любуется мной подруга.

– Ты даже еще не видишь результата, Алекса, – усмехаюсь я. – Как ты можешь говорить, идет мне или нет?

– Я знаю, что тебе пойдет, – настаивает она. – Тебе пойдет все… ну кроме рыжего, наверное.

Я начинаю смеяться.

– Вы определились со стрижкой? – обращается ко мне парикмахер.

Я киваю.

– Я все же остановлюсь на удлиненном бобе.

– Ты уверена? – волнуется Алекса. – У тебя такие длинные волосы. Ты точно хочешь их полностью срезать? Может, все-таки несколько дюймов?

– Ты же предложила сменить образ, Алекса. Вот мы и меняем.

Подруга пожимает плечами и продолжает мной любоваться.

Когда с моих волос наконец-то смывают осветляющую пудру, я уже хочу взглянуть на новую себя. Я никогда не была блондинкой. Сколько себя помню, у меня был только темный цвет волос. До семнадцати лет я ходила с темно-каштановым цветом. После измены я покрасила волосы в черный и до сегодняшнего дня лишь обновляла цвет. Но пришло время что-то менять.

– Эмма, – восторгается Алекса. – Это просто вау…

Я улыбаюсь.

– Пока цвет сильно желтит, – поясняет парикмахер, когда я смотрю на себя в зеркало. – Сейчас мы затонируемся, и после можно будет что-то подправить, если вам не понравится.

Я снова киваю.

– Сколько времени займут тонирование и стрижка? – интересуется Алекса, печатая что-то в телефоне.

– Около часа.

Подруга благодарит парикмахера, не отрываясь от телефона.

– Ты куда-то спешишь?

– Нет, просто Коннор интересуется.

Следующие полчаса Алекса только и говорит о том, как мне идет новый цвет волос. И что мне давно нужно было решиться на это. Ну а я не переставая рассматриваю свое в отражение в зеркале и соглашаюсь со всем, что говорит подруга. Мне действительно идет. И действительно стоило решиться на это раньше.

Первая реакция Хлои и Кассандры растянула мою улыбку до ушей. Они то и дело нахваливали мой новый образ и восхищались моими волосами, когда мы решили встретиться и выпить кофе после салона.

– Я никогда не могла представить тебя с цветом блонд, – объясняет Кассандра. – Но теперь не могу оторвать взгляд.

Официантка приносит наш заказ, и я с воодушевлением делаю большой глоток горячего шоколада. Сладкий напиток еще сильнее поднимает мне настроение, но вопрос Алексы снова возвращает меня в реальность, где смена образа и приятные пустяки ничего существенно не меняют.

– В эту субботу у «Викингов» игра. Мы идем?

Подруга бросает взгляд на каждого за столом, но дольше всех задерживает его на мне. Возможно, потому, что все одобрительно кивнули, или, может, по другой причине. Ответа я не знаю.

– Я точно иду, – улыбается Хлоя. – Игра товарищеская, так что будет весело.

– Я за любой движ, – пожимает плечами Кассандра.

– Эмма? – бросает на меня взгляд Алекса.

Ну а что мне остается? Сказать «нет»? Это будет странно, тем более я люблю ходить на игры университетской команды.

– Ну не буду же я грустить одна в комнате. Конечно, пойду.

– Отлично, тогда я напишу Мэйсону по поводу билетов, – тут же хватается за телефон Хлоя.

– Кстати, – вспоминает Кассандра, – мы не сделали фотографию с новой Эммой.

Подруга включает камеру на телефоне и поворачивается так, чтобы мы все смогли поместиться в кадр. Щелчок. И через пару секунд мне приходит уведомление на телефон о том, что меня отметили в сторис в Фейсграме [11]. И я недолго думая делюсь этой сторис у себя на странице. Мне не хочется кричать всему миру о моем новом имидже. Мне просто хочется показать, как я разбита и что не отказалась бы от помощи. Но этот намек не поймет никто.

– Билеты будут, – оповещает нас Хлоя, пока мы обсуждаем планы на следующую неделю.

– Отлично.

Алекса резко хлопает в ладоши и задевает свой айс-латте. Он проливается на стол и, конечно же, течет в мою сторону. А куда ему еще течь? Я не успеваю среагировать, и на моей юбке растекается пятно. Хорошо, что юбка темного цвета.

– Прости, прости, прости, – сразу же извиняется Алекса и, доставая все салфетки из салфетницы, вытирает ими стол.

Тут же рядом появляется официантка, которую уже позвала Кассандра, чтобы убрать растекшийся напиток со стола.

– Я сейчас принесу вам салфеток, – обращается ко мне девушка.

– Не нужно, – кручу я головой. – Я воспользуюсь уборной.

Официантка кивает, а Алекса снова начинает извиняться:

– Я не хотела, правда. Прости меня.

– Все в порядке, Алекса, – успокаиваю я ее. – Это всего лишь пятно. Я сейчас замою его, и все. На улице жара, мы даже не успеем добраться до общежития, как оно высохнет.

Я быстрым шагом иду в уборную и замачиваю пятно на юбке. Темная окружность становится еще больше, но меня это мало волнует. Плевать, что обо мне подумают. Меня все равно никто здесь не знает. Быстро расправившись с пятном, я сушу руки и забираю телефон, который все это время лежал на столешнице. На нем я замечаю несколько уведомлений из Фейсграма.

Не выходя из туалета, я быстро захожу в приложение