Откуда берутся эти произведения и почему запасы так называемых художественных ценностей неисчерпаемы? Уровень произведений, предлагаемых Taidemeklarit, обычно не радует глаз, хотя среди них встречаются и хорошо выполненные работы.

Я несколько раз бывал на таких «распродажах художественных ценностей» в Хювинкяя, Тампере и в регионе Хельсинки. Обычно они проводятся в выходные дни. Произведения, выставленные прямо на стульях и полу в актовых залах, — зрелище нерадостное.

Расскажу, как я побывал на подобной выставке-продаже в Доме общественных организаций Хювинкяя, куда в очередной раз покупателей завлекали призывом: «Ценные произведения искусства по низкой цене, количество товара ограничено». В актовом зале на полу в огромном количестве стояли прислоненные к стульям и деревянным скамейкам картины и графические работы. В зале присутствовали трое торговцев. Один из них дружелюбно сообщил мне, что здесь же находится и художник, автор некоторых из выставленных произведений. Куривший в дверях мужчина затушил сигарету и представился. Этот художник, имени которого я не запомнил, не смог абсолютно ничего рассказать о своих работах. На трех или четырех абстрактных живописных полотнах были изображены красные пятна на черном фоне и черные пятна на красном фоне. Ничто в работах не указывало на способности художника и не пробуждало по отношению к ним или к автору каких-либо других чувств, кроме жалости. Я ничего не купил, хотя продавцы и были готовы сильно уступить в цене.

В галерее под названием Art Alex в центре Хельсинки на Булеварди тактика торговли была точно такой же. Размещение произведений, правда, было более выигрышным, а подбор работ лучше, нежели в Хювинкяя. В галерее продавались миловидные произведения для туристов. Продавец демонстрировал мне симпатичные уличные пейзажи, цены на которые были сильно завышены. Он выразил готовность скинуть несколько тысяч почти в тот же момент, когда я только собрался что-то сказать. По моему мнению, продаваемая более чем за €5000 картина стоила не более €1000.

В Брюсселе я намеревался сосредоточиться не на преступлениях в сфере искусства, а на других темах, но получилось иначе. Из любопытства я начал выяснять, как в Бельгии относятся к фальсификации произведений искусства. Как-то за ужином один местный следователь рассказал мне о своей группе, занимающейся исключительно расследованиями в этой области. От него я узнал, что в Бельгии обычной является следующая практика: преступники совершают кражи ценных произведений во Франции, привозят их в Бельгию и скрывают в течение пяти лет, после чего продают. Кроме того, в стране работают дилеры, продающие дешевые работы без гарантии подлинности — покупатели приобретают их на свой страх и риск.

В Бельгии одним из самых популярных среди фальсификаторов художников в то время был голландец Карел Аппел (1921–2006).

Во Франции, а еще больше в Бельгии, изготавливается много подделок африканских древностей, в частности статуэток из бывшей бельгийского колонии Конго.

На рынке вращается множество фальшивок африканских и китайских терракотовых статуэток, искусно изготовленных из старых материалов. Такие подделки нелегко распознать с помощью обычного анализа состава, однако в последнее время для этого появились новые эффективные методы.

Одним из важнейших современных способов экспертизы произведений искусства является компьютерная томография, применение которой для этой цели разработал радиолог Марк Гизельс. В июне 2006 года он рассказал мне, что исследование произведений искусства стало для него доходнее медицины.

В период жизни в Бельгии благодаря некоторым конфиденциальным связям я неожиданно получил информацию, связанную с преступлениями в сфере искусства. Однажды бельгийский чиновник высокого ранга показал мне какой-то документ, отвернулся и начал всматриваться в окно. В паре кварталов от его офиса находятся лучшие в городе художественные и антикварные магазины, лавки, торгующие знаменитым бельгийским шоколадом, которые завлекают туристов и местных гурманов. Разглядывая городской пейзаж, чиновник пообещал: если я когда-нибудь заявлю публично, что он показал мне конфиденциальную бумагу, он подаст на меня в суд за несанкционированное ознакомление с секретной документацией. Но после этого молча продолжил смотреть в окно.

Я быстро переписал себе информацию из лежавшего на столе документа. В нем шла речь о смерти двух людей, имеющих отношение к международной преступности в сфере искусства. В Германии тело женщины-коллекционера было обнаружено рядом с многоэтажным домом, в котором она проживала. Утверждалось, что она выбросилась из окна. Ее друг, вернее, то, что осталось от его тела, был найден мертвым в ванне с кислотой. Расследование дела было прекращено: согласно отчету, оба они совершили самоубийство. Я могу лишь догадываться, почему чиновник показал мне этот документ. Может быть, он хотел, чтобы я каким-то образом повлиял на возобновление расследования.

Впрочем, в Брюсселе я вскоре переключил внимание на другие вопросы, поскольку наряду с искусством всегда любил футбол и в тот момент занимался расследованием коррупции в этом виде спорта в Бельгии и в Финляндии. И все же кое-что общее в этих темах есть. У мошенников, торгующих поддельными произведениями искусства, и взяточников, работающих в футбольной индустрии, удивительно много похожих черт характера и стратегий деятельности. Часто ими управляет неконтролируемая страсть к игре. Они говорят, что играют для того, чтобы получить деньги, но, выиграв огромную сумму, не могут остановиться и играют до тех пор, пока не потеряют все.

По возвращении из Брюсселя я взял интервью у короля казино Пекки Салми. Его биографию написал Марко Эрола, который также является соавтором воспоминаний Йоуни Ранты «Добросовестность — как я наводнил Финляндию поддельным искусством» (Vilpitön mieli eli miten myin Suomen täyteen väärennettyä taidetta). По словам Салми и Ранта, оба они начинали свою карьеру в качестве карточных шулеров.

В свое время Салми держал подпольные игорные притоны в разных уголках Финляндии и на собственной яхте организовывал азартные игры в нейтральных международных водах, где не действовало законодательство Финляндии, ограничивающее игорный бизнес. Салми рассказывает, что у него было заведение в хельсинкском ночном клубе на улице Ратакату в сотне метров от главного управления полиции государственной безопасности. В клубе работало как легальное казино, так и тайный игорный притон. Когда ситуация с азартными играми в Финляндии осложнилась, Салми начал открывать казино в России, где и разбогател. Однако, согласно информации моего источника и в противовес тому, что Салми заявляет в своей книге, нелегальное казино на Ратакату было закрыто, так как там слишком часто появлялись профессиональные игроки, опустошавшие кассу.

В России Салми пришлось, по всей видимости, отойти от игорного бизнеса, когда влиятельные в бизнесе лица «вытолкали» его с местного рынка. В интервью, которое я получил у Салми в связи с публикацией его биографии, он заявил, что может увидеть по человеку, страдает ли тот игроманией: «Человек с игровой зависимостью играет не для выигрыша, а для дальнейшей игры — вплоть до потери всех денег. Он получает удовлетворение лишь тогда, когда проиграется в прах».