– Не огорчайся, – улыбнулась Ирина. – Слишкомбольшие деньги всегда опасны, ты же знаешь. Я не люблю риска. Двойная цена –это тоже очень неплохо. Вернется Сева, возьмешь у него товар и через неделькувсе сделаешь. Совсем не обязательно говорить ему о повышении цены. Расплатишьсяс ним как обычно, так что и мы с тобой не внакладе.

– А ребятам сказать, как ты думаешь?

– Еще чего! – фыркнула Ирина. – Этим недоумкам итого много, что ты им платишь. Бабы в красном они испугались, видите ли! Да имподсунули трех девок-близняшек, одели одинаково и велели говорить одно и то же,а они уже зассали от страха, привидения им мерещатся. Своего-то умишка нехватило додуматься, к тебе побежали, поджав хвосты.

– Ладно, киска, не ворчи, – ласково сказалРезников. – Ну прибежали и прибежали, ничего не случилось. Нашиконкуренты, видно, тоже по уши в дерьме, если их девицу все-таки кто-то убрал.По крайней мере, теперь они нас трогать не будут, у них своих неприятностейхватает. Так что можно возобновить деловые игры.

– А милиционер? – спросила жена, выключая огонь подсковородкой и принимаясь за салат. – Мы же так и не выяснили, не охотитсяли за нами милиция. Зачем девка сунула ему записку с твоими приметами?

– Киска, на все вопросы нет ответов, а дело стоит на месте.Если бы наши конкуренты были связаны с милицией по-настоящему, то им с самогоначала было бы очевидно, кто убил этого сержанта из метро, и Игорек уже давнопарился бы на нарах. Это уж как дважды два. А он пока что жив-здоров. Так что смилиционером получилась какая-то накладка. Наблюдая за девчонкой, мы ничего невыяснили, хотя совершенно очевидно, что она с кем-то связана. Но, поскольку мытут же залегли на дно и не делали лишних телодвижений, они потеряли к намвсякий интерес. Они поняли, что мы их засекли и не будем ничего предпринимать,пока они от нас не отстанут, поэтому крутиться около нас бессмысленно: нам онируки связали, но и себе пользы не принесли. А у них есть еще какие-то дела,похоже, довольно серьезные, раз их девочку пристрелили. Так неужели ты думаешь,что в этой ситуации они будут тратить на нас время? У них же тоже голова наплечах есть.

– Уверен? – с сомнением покачала головой Ирина.

– Процентов на девяносто. Риск ошибки есть, но он естьвсегда, и не надо делать из этого непреодолимую проблему. Через неделю у нас стобой на счету будет уже полтора миллиона долларов, так что можно будетпотихоньку начать собираться отсюда. Да, киска?

– Не знаю, Темушка, что-то мне в этот раз боязно, –повела плечами жена. – Может, подождем, пока будет полная ясность?

– Мы не можем ждать, – начал раздражаться Артем. –Как ты не понимаешь? Сева меня торопит, ему тоже хочется денег побольше ипобыстрее, он, как и мы, лыжи вострит за границу. Если я не возьму у неготовар, он найдет, куда его пристроить. А где я потом буду другого Севу искать?Покупатели меня тоже за горло берут, они мне назвали по меньшей мере триисточника, где могут брать товар, если я соскакиваю. Если мы с тобой будемосторожничать, то рискуем потерять все. Больше мы не получим ни цента, и всенаши с тобой планы полетят псу под хвост.

– Хорошо, лапусик, тебе виднее, – со вздохомсогласилась Ирина, доставая приборы и накрывая на стол.

Вакар наслаждался одиночеством в пустой квартире. Впоследнее время ему это редко удавалось. Лиза все чаще впадала в депрессию исидела дома, слоняясь по квартире бледной тенью и с немым укором поглядывая наотца. Жена больше не намеревалась хранить холодное молчание, она демонстративноперебирала вещи и рисунки сына и вслух рассуждала на свою любимую тему о ненаходящей покоя душе мальчика и о том, что родной отец не может позаботиться осправедливости. Владимир Сергеевич старался бывать дома как можно меньше,задерживаясь допоздна на работе или наблюдая за Ерохиным. Сегодня был четверг,Лиза ушла в гости к Диме Сотникову, жена куда-то отлучилась, и он на несколькочасов вздохнул свободно.

До конца отпущенного Еленой срока оставалось совсем немного,и он уже продумал, когда и как закончит свою тяжелую, горестную, но необходимуюмиссию. Сегодня можно было никуда не идти, и Владимир Сергеевич не торопясьпривел в порядок повседневную и парадную форму, проверил шинель и папаху: вначале ноября обычно проводился строевой смотр в зимней форме одежды. Потом онразобрал наконец бумаги, скопившиеся в письменном столе, все ненужное порвал ивыбросил, а оставшееся разложил по отдельным папкам и сделал на них аккуратныенадписи. Наткнувшись в глубине ящика на старые полковничьи погоны, в которыйуже раз с горечью подумал о том, что ни разу не довелось ему надеть китель, накоторый погоны были бы пришиты руками Елены. У всех его коллег-офицеров жены стрепетом следили за служебным ростом своих мужей и пришивание новых погон сочередной звездой считали своим священным долгом. И только Елена никогда толкомне знала, когда ее мужу присваивали очередное звание и сколько еще ждать доследующего. Звание полковника он получил досрочно, но, когда кто-то изофицерских жен удивился, что муж Елены в тридцать шесть лет уже полковник, тане нашла ничего лучше, чем равнодушно ответить:

– Да? А по-моему, в самый раз. Вообще-то я в этом неразбираюсь.

Покончив с бумагами, Вакар с удовольствием сел за прибранныйстол и два часа потратил на подготовку к завтрашней лекции. У него было многонового материала, который он систематизировал, продумал методические приемы,которые помогут сделать его более доходчивым и легко запоминающимся, проверилкарты и схемы, кое-что переделал и обновил. И только после этого позволил себеприлечь на диван с книжкой. Но ему не читалось. Мысли были заняты Ерохиным исвоей чудовищно исковерканной жизнью.

Скрежет ключа в замке заставил его подняться. Он никогда непозволял себе лежать в присутствии жены и дочери.

Вернулась Елена.

– Ты дома? – несказанно удивилась она, как будтоединственным предназначением ее мужа было отныне метаться по улицам в попыткахубить последнего из четырех. – Что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось. Зашел переодеться. Сейчасухожу, – по обыкновению коротко и сухо ответил генерал.

Сняв спортивный костюм, он надел джинсы, байковую рубашку илегкую кожаную куртку, сунул в карман сигареты и бумажник, взял ключи от машиныи, не сказав больше ни слова, вышел из дому. Елена не спрашивала, куда онуходит и когда вернется, это было ей неинтересно, поэтому он и сам давно ужеперестал сообщать ей об этом.

Вакар вышел на улицу и не спеша побрел в сторону Сущевскоговала. У него не было никакой цели, просто он не хотел находиться дома, поэтомунаметил себе маршрут: по Сущевскому дойти до Рижского вокзала, оттуда попроспекту Мира – до Сухаревки, а обратно можно вернуться на метро. Дома, по егорасчетам, он окажется около полуночи, Елена и Лиза уже будут спать, и никто нестанет донимать его разговорами и упреками.

Дойдя до Рижского вокзала, он остановился у перекрестка,ожидая зеленый сигнал светофора, как вдруг кто-то осторожно тронул его за плечои тихий голос над ухом произнес: