вообще нашла нужную траву под снегом? – Руслана оперлась локтями на стол и наклонилась к Уйке, которая сидела с другой стороны.

– А! – Зоран со стуком поставил стакан на стол. Часть меда выплеснулась на его руки. – То есть почему она не мерзнет в стужу тебя интересует меньше?

Уйка захохотала, прикрыв рот ладонью. Сейчас она выглядела удивительно расслабленной. Счастливой. Даже удивительно, что столько радости ей принесло спасение едва знакомого человека.

Зря все-таки Руслана решила, что Уйка ее из-за мехов невзлюбила. Не умеет она долго злиться, не прорастают в ней даже семена темных чувств. Свежая и чистая, как первый снег. Может, она потому такая, что вдали от людей время проводит?

– Я слушаю подсказки духов и зверей, – призналась Уйка. – Они-то в лесу каждую веточку знают.

– Ты их понимаешь? И звери тебя совсем-совсем не трогают? Даже волки?

Уйка бодро кивнула и отпила меда. Глаза ее блестели, а улыбка не сходила с лица.

– А не мерзну я, потому что холод питает мои силы. В теплых местах мне плохо: дышать тяжелее, пот градом катится, и тело будто хуже слушается. А летом я слабее. В зной и вовсе колдовать не могу.

– О-о-о, – многозначительно протянула Руслана. – То есть сейчас, в тепле дома, ты ничего сделать не сможешь?

Колдунья загадочно ухмыльнулась, шевельнула пальцами, и на окне вдруг появился морозный узор – девушка с волчьими ушами на макушке. Руслана восторженно захлопала в ладоши, а Зоран спрятал улыбку за поднятым стаканом.

– Но не будь здесь окна, ничего бы не вышло.

Руслана все смотрела на блестящий инеем рисунок и не могла налюбоваться. Пока вдруг не вспомни– ла – уши!

– Тебе неприятно видеть, что я ношу мех? Знать, что ем мясо, добытое в лесу?

– Ну зачем ты, – шикнул Зоран.

Уйка глянула на него, как показалось Руслане, с благодарностью, однако от ответа не ушла. Перебирая платиновые локоны, она обронила:

– Мне больно думать о том, через какие муки прошли звери, чтобы ты грелась в их шкурах.

– Потому что они для тебя как друзья?

– Ты разве дружишь со всеми людьми на свете?

Руслана моргнула удивленно, мотнула головой.

– Вот и я – нет. Но представь, будто кто-то ходит в украшениях из костей людей. Носит на себе их кожу или волосы.

Мерзость. И хуже всего, что Руслана знала – такие люди существуют.

– Палачи, – тускло выдохнула она, и сладкий вкус меда на языке притупился. – Они так делают. Изготавливают из тел убитых ведьм и колдунов ядовитые порошки и усилители для чар.

Уйка понимающе кивнула, а Зоран с досадой поджал губы. Он с немым укором смотрел на Руслану, которая завела разговор отнюдь не в приятное русло.

– Мне грустно видеть людей в мехах. Неприятно сидеть за столом, на котором стоит мясо. Мне странно, что некоторых животных заводят, чтобы убить.

– Людям нужно как-то выживать.

– Интересно, палачи говорят так же? – съехидничала Уйка.

Все желание сидеть за столом куда-то пропало. Мед больше не казался таким вкусным, а компания приятной. Почему Руслана могла понять Уйку, но колдунья ее – нет?

– Не всем, как тебе, мороз – друг и волк – товарищ.

Сказав это, Руслана поднялась с лавки. На дне стакана еще оставался вязкий золотистый мед, но сейчас и крошка поперек горла бы встала. Нет смысла оставаться здесь и ссориться еще больше.

– Для тебя люди, очевидно, стоят выше животных. Но я выросла в лесу и сужу иначе.

Ах вон оно как! Руслане было интересно, но возвращаться уже поздно.

– Тебя… украли? – уже за спиной послышался голос Зорана. Он ни слова в поддержку Русланы не сказал, зато вполне интересовался жизнью Уйки.

И пусть. Дух и колдунья – неудивительно, что они так спелись!

– Не помню. Мне всегда казалось, что я в лесу и родилась.

Больше Руслана ничего не услышала. Наскоро одевшись в сенях, она выскользнула на улицу. От мороза трещал воздух, и Руслана порадовалась, что никакие предрассудки не мешают ей носить мех. Ни за что не променяет свой кафтан и шапку, подаренную отцом! Уйке не понять, каково это – замерзать, стуча зубами от холода и не чувствуя пальцев. Потому и злится.

Колдунью греет магия, но у простых людей есть только шкуры и огонь.

Руслана села на широкое крыльцо под дощатой вислой кровлей и стала смотреть, как медленно опадают крупные хлопья снежинок. Почему-то на душе было гадко, а на сердце неспокойно. Хотя все шло вроде бы неплохо: они невредимыми добрались до Циркона, нашли ночлег, помогли Ждану. Оставалось узнать, сюда ли Войко отправлял письма, и кому. А дальше…

Лужица теплого света на снегу под светлицей потухла. Значит, допили мед, затушили лучину. Руслана не хотела представлять, как Зоран и Уйка говорят в потемках, хмельные от меда. Было больно думать, что с колдуньей Зоран нашел общей язык, когда с Русланой даже не пытался.

Созданная им пропасть ранила. Будто вечное напоминание – Зоран с ней из-за клятвы, и ничего более. И это делало одиночество еще острее.

Руслана сжимала в ладони ладанку с родной землей, думала о доме и семье, когда за спиной бесшумно приоткрылась дверь.

– Ты чего тут?

Зоран вышел на крыльцо, но на ступень рядом с Русланой не сел. Переминался с ноги на ногу, и под подошвами его скрипел свежевыпавший снег.

Руслана подняла голову от сцепленных ладоней, обернулась. Беловолосая макушка из-за двери не торчала, и на том спасибо.

– Дышу свежим воздухом перед сном.

– Тебе пары дней в лесу не хватило?

Она молча пожала плечами и уставилась вперед, бросив взор за тощую изгородь. Там, в темноте, уж было не различить широкую полосу леса у горизонта.

– А ты? Вышел Князя высматривать?

Зря она это сказала. Даже не видя лица Зорана, Руслана поняла, что невольно ударила по больному. Лучше бы не напоминала.

Зоран вздохнул так, точно готовился пойти ко дну с привязанным к груди валуном, и опустился на ступень крыльца рядом с Русланой. Теперь они оба смотрели в непроглядную мглу и гадали об одном и том же.

– Думаешь, он выживет? – его бесцветный голос был мрачнее ночи. Руслана не хотела огорчать Зорана еще больше, но и врать не могла.

– Я не знаю, на что способна Уйка. Если ее чары и правда сильны, все может быть.

Какое-то время они сидели в полной тишине. Руслане даже показалось, что она слышит учащенный стук своего сердца.

– Представляешь, Уйкой ее назвали лесные духи, – не видя его губ, Руслана поняла, что Зоран улыбается. И даже среди