– М? – Хозяин ткнул пальцем в Зорана, когда тот пересекся с ним взглядами.

– А мне не с чем сравнивать, – пожал тот плечами. – Я всю жизнь провел в Хрустале. Город не большой, но и не маленький, но и его я посмотрел не весь.

– Почему? – сочувственно спросила Уйка.

– Я с детства покинул родной дом, чтобы попасть в дружину. Жил в Хрустале, но с княжескими наместниками и другими мальчиками, которые хотели стать воинами.

– Люди, – фыркнула Уйка. – Не понять мне вас. Как можно хотеть быть воином? Проливать чужую кровь, рисковать жизнью?

– В родном доме мне не было места. Я искал способ сбежать и нашел его в дружине.

Руслана внутренним взором вновь нырнула в чужое прошлое. Вспомнила братьев и сестер Зорана, которые ненавидели неродного мальчика.

– Ты мог сбежать в лес, – с искренним недоумением Уйка выгнула светлые брови. Те мостиками повисли над широко распахнутыми глазами-озе– рами.

– М-м! – поддержал колдунью Хозяин.

И лишь Руслана не посмела даже мысленно обвинить Зорана или подумать, что его выбор был неверным. Она помнила его боль, которой мальчик истекал, как кровью, когда бежал в неприветливый лес. Она знала, какой уродливый шрам на душе чаща подарила Зорану за пустое доверие.

– Быть воином – почетно и гордо, – заученно молвил Зоран. Руслана же услышала в этом другое: «В дружине свой кров. И деньги». Он сбежал, не сбегая. – Потому берут в дружину лишь отроков знати или талантливых бойцов. Пробиться я мог лишь вторым путем, поэтому отдал жизнь обучению военному делу и тренировкам. Я преуспел и мог бы стать гриднем…

– Княжеским стражем?! – от изумления Руслана едва не выронила ножик.

Другой бы на месте Зорана возгордился, не преминул бы похвастаться. Но Зоран выглядел усталым… и пустым.

– Я не смог уехать из Хрусталя, хотя мечтал об этом все детство и юность.

– М-м?

– Как это… не смог? – Руслана оперлась на край стола. Почему-то слегка закружилась голова, и стало дурно. В мыслях, как пчелы в улье, зажужжали чужие голоса:

«И если уж считаешь, что должен мне… Пообещай, что, когда однажды приду к тебе с просьбой, ты исполнишь ее».

«И все же запомни, Охотница: клятвы духов нерушимы. Некоторым обещаниям даже смерть не преграда».

«Клянусь!»

Зоран приблизился к Руслане, и она чуть отпрянула. Он того не заметил – забрал со стола порезанную тыкву и отнес к печи. Ни на кого не глядя, сказал:

– Я не привык нарушать обещания. Меня держала неисполненная клятва.

– А сейчас ты связан новой, – Руслана хотела вырвать ту часть себя, что привязала к ней Зорана. Но ему, похоже, это было не нужно.

– Пусть. Я ни о чем не жалею.

Голос стража был тверже закаленной стали.

* * *

Сладкую горячую тыкву запивали молоком, которое Уйка принесла из подклета. Себе, Зорану и Руслане она налила его в глиняные посудины, а перед Хозяином поставила целую крынку, заполненную доверху.

За столом сидели долго. Даже когда с едой было покончено, по просьбе Уйки все остались сидеть. Лишь крынка Хозяина все также полнилась молоком.

Это отец Уйки? Нет, Руслана отмела эту мысль. Иначе не звала бы колдунья мужика Хозяином. Да и не похожи они вовсе – хрустальная хрупкая красота против темных волос и еще более темных глаз. Точно не родные.

– Расскажите о Хрустале? – попросила Уйка, когда сытые гости начали скучать. – Я, кажется, была там. Когда-то…

Сидеть за столом уж боле не хотелось, но и отказать Уйке в просьбе ни Зоран, ни Руслана не могли, хоть оба устали с дороги. Путники грезили о том, как бы поскорее лечь спать. Но если бы не Уйка, спать бы им пришлось на улице.

Руслана рассказывала первой. О ярких праздниках, о лесе, о том, как красиво в городе по весне цветут яблони. Хотела рассказать о добрых соседях и о друзьях, но прикусила язык, когда вспомнила – соседи были готовы отдать ее на костер палачей, а друзья испарились, поверив в выдумку отца Войко.

Когда Руслана замялась, слово взял Зоран. Он говорил о службе и тренировках, о строгих учителях и товарищах по службе.

Хозяин и Уйка слушали с интересом, но и у гостей были вопросы.

– Ну а ты? Где твой родной город? – разглядывая пустое донышко посудины, обратилась к Уйке Рус– лана.

Та положила на стол выеденную подчистую тыквенную корку и призналась:

– Не знаю.

– Ты много странствуешь, верно? – Сидя на лавке, Зоран привалился спиной к деревянной стене. Он тоже давно поел, и за столом его держала лишь просьба Уйки. Та в ответ на вопрос лишь кивнула и опустила глаза к рукам, что сцепила в замок на коленках.

Зоран под столом легонько коснулся руки Русланы. Она тут же вскинула взгляд на Зорана, и тот едва заметно кивнул сначала на Уйку, потом на окно. Вполне красноречиво, если вспомнить, что в той стороне как раз простирался лес.

Но разве спросишь колдунью о ее прошлом в лоб?

Разговор пресек раздавшийся храп. Хозяин, сидя на лавке, пошатнулся. Еще немного, и он бы завалился на стол, прямо на крынку с молоком, но Уйка поймала мужчину. Она налегла всем весом, но привалить грузного здоровяка к стене все равно не сумела.

– Помогите! – пискнула жалобно.

Руслана перепорхнула с одной лавки на другую, помогла удержать Хозяина. Теперь он сидел ровно, с обеих сторон его от падения защищали девушки. Лишь голова его повисла, выдавая, что человек спит.

– Что было в его молоке? – прошептала Руслана, с грозным прищуром глядя в большие и светлые глаза Уйки. – Ты его отравила? Зачем?!

– Не травила! – вскинулась та и так резво замотала головой, что чуть не ударилась виском об угол стола.

Вот еще. Не хватало еще одного безвольного тела!

Зоран обошел стол и заглянул в крынку Хозяина. Брови его хмуро сошлись на переносице, а взгляд стал колючим. В тот момент Руслана порадовалась, что они не враги, а союзники.

– Что за траву ты ему подмешала в молоко?

– Поставь на место! – Уйка наверняка пыталась, чтобы голос ее звучал твердо, но слова больше походили на мольбу, а не на приказ. Поняв это, колдунья добавила: – Пожалуйста.

Зоран не спешил вновь двигать крынку под нос несчастного спящего.

– Ты его усыпила, – уже не шепотом сказала Руслана. Звучный храп Хозяина почти не оставлял сомнений – сон насланный. – Зачем?

Уйка взволнованно кусала губу. В это время руки ее все так же крепко держали спящего мужчину. Ну