Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Война, которой султан так упорно пытался избежать, была уже не за горами…
Глава 13
Возращение домой
Франдзис
Все знать должны, что час смертельный близок —
И юноши, и зрелые мужи:
Не возрастом диктован этот список…
Сенека «Нравственные письма»
«Что же ты скрываешь?» – думал я, глядя в темные и глубокие, словно омут, глаза Анастасии. Девушка сидела напротив меня и молчала. Впрочем, она молчала с тех самых пор, как появилась при дворе Константина Палеолога, и никто никогда не слышал, чтобы с ее губ сорвался хотя бы звук. Никто, кроме несчастного Фоки.
– Знаешь, а ведь Фока был моим другом еще со времен далекой юности, – произнес я, нарушая звенящую тишину. – Сколько себя помню, он всегда был огромного роста и обладал недюжинной силой. Мальчишки побаивались его и поначалу держались в стороне, но, увидев, что Фока безобиден и добродушен, быстро осмелели.
Я посмотрел на Анастасию, пытаясь уловить хотя бы какую-то эмоцию. Девушка, казалось, смиренно слушала мой рассказ, но ничего больше я определить не мог.
– Ох и сильно же ему доставалось, – продолжал я. – Дети порой бывают очень жестоки. Дворовые мальчишки набрасывались на него с палками, подкарауливали и нападали из-за угла. Возможно, они ждали, что однажды он не вытерпит и сам бросится на них, но этого никогда не происходило. В конце концов его стали считать недоумком, ибо доброта во все времена являлась признаком глупости и добрый человек первым становится жертвой насмешек или обмана.
Анастасия не произносила ни слова, но взгляд ее оставался ясным, и я понимал, что она ловит каждое мое слово.
– Признаться, я тоже считал Фоку несколько ненормальным, но лишь до того момента, пока в дом к его соседу не забрались какие-то бродяги. Их было трое, все при оружии и весьма опасного вида. Вся деревня жалась по углам, в то время как Фока, схватив отцовский топор, выбежал на помощь соседу. Он был единственным, кто не испугался разбойников, а ведь он тогда был не старше моего сына.
Я откашлялся, не сводя глаз с Анастасии.
– Фока в одиночку скрутил двоих бандитов, – продолжил говорить я. – Третий, с проломленной головой, так и остался лежать на полу хижины. В тот самый день насмешки сразу же прекратились, а Фока стал настоящим героем.
Я поправил край мантии и откинулся на спинку стула.
– Ты, вероятно, думаешь: почему же Фока никогда не применял свою исполинскую силу, чтобы защитить себя от насмешек и побоев со стороны других детей? Этот вопрос задал ему и я. Знаешь, что он мне ответил? «Зло порождается страхом и неуверенностью в собственных силах. Таким людям тяжело жить, ибо душа их несчастна и лишена покоя. Так зачем же я буду сеять зло там, где может пробиться частичка добра и света?»
Внезапно ужасная тоска охватила мою душу, и я произнес, пристально глядя на свою собеседницу:
– Будь уверена, я найду того, кто повинен в его смерти… Чего бы мне это ни стоило.
Анастасия продолжала смотреть на меня долгим немигающим взором, казалось, будто в нем читается сострадание и усталость, но я не был уверен в этом.
* * *
После окончания войны на Пелопоннесе я поспешил вернуться в Константинополь. Поражение, которое потерпел мой господин от султана Мурада, необходимо было как-то оправдать перед императором. Однако, когда я зашел в тронный зал, то увидел не Иоанна, а его брата, Феодора.
– Проходи, Георгий! – с фальшивой улыбкой произнес он. – Давно тебя не было видно в Константинополе. Надеюсь, добрался без происшествий? Тебе ведь лучше других известно, как опасно нынче на дорогах.
Жестом он пригласил меня войти. На ехидном лице царевича промелькнула усмешка, а я тут же вспомнил о наемниках, которые едва не лишили меня жизни по дороге в Мистру несколько лет назад. В тот день я понял, что Феодор никогда не бросает угроз на ветер.
– Мое путешествие прошло благополучно, – холодно ответил я. – А как поживает Павел? Надеюсь, вы щедро вознаградили его за службу?
Усмешка пропала с лица царевича, что еще раз подтвердило верность моей догадки. Значит, Павел служил Феодору еще задолго до того, как я стал архонтом Мистры. Сколько же подлостей он успел сотворить, находясь на посту начальника дворцовой стражи? Ах, как жаль, что я не успел допросить этого мерзавца!
Пауза затягивалась, и я уже собирался покинуть зал, когда услышал властный окрик Феодора.
– Постой! Я знаю, зачем ты прибыл в столицу. Хочешь смягчить гнев императора против моего брата? Но теперь даже твои усилия окажутся напрасны.
Царевич приблизился ко мне и на его губах снова заиграла торжествующая улыбка.
– Константин проиграл войну, обрек многие города и людей на гибель. Теперь ему не избежать опалы. А ведь я предупреждал, что именно так будет.
Внезапная вспышка гнева охватила мою душу. Пока страна истекала кровью, Феодор радовался, что ему удалось устранить главного соперника за престол.
– Что если цель моего визита совершенно другая? – потеряв остатки благоразумия, сказал я. – Возможно, мне следует рассказать императору о ваших делах и кознях, которые вы учинили в Морее? О ваших переговорах с врагами и многочисленных покушениях на жизнь вашего брата и на мою собственную. Доказательства этого я найду.
Феодор окинул меня напряженным взглядом и несколько секунд молчал.
– Горячее южное солнце окончательно иссушило твои мозги, Георгий, – медленно произнес он. – Ты забыл, что перед тобой представитель царственного рода Палеологов!
– Я служил вашей династии всю свою жизнь! – голос мой изменился, и я уже не узнавал его. – И эту службу я продолжу, если на то будет воля Господа!
Царевич побледнел.
– Если на это будет воля императора, – процедил он сквозь зубы. – А теперь убирайся!
Я покинул дворец и не посещал его до тех пор, пока Феодор не вернулся в свои владения в Селимврии. Увы, царевич не забудет наш разговор и наверняка сведет со мной счета, как только представится такая возможность.
* * *
Я протер усталые глаза и закрыл увесистый том «Хроники», написанный Никитой Хониатом после его бегства из разоренного латинянами Константинополя. Свеча на столе уже догорала, и я, аккуратно вернув книгу на полку,