«от щедрот» Посла Советского Союза (с МИДом у Натальи Сергеевны были старые и самые тесные отношения)! Ну, казалось бы, что ещё нужно для хорошего настроения?!

Но настроение было всё же плохим, и не потому, что надо было идти в нашу захудалую гостиницу с номером без кондиционера и холодильника, по причине чего все запасы продовольствия, приготовленные моей женой в Москве на неделю пребывания, уже два дня как «прокисли». Настроение было подавленным из-за того, что согласованная с президентом «Ред Стара» еще из Москвы программа была на грани срыва (вот уже четыре дня его жена морочила нам по телефону голову и извинялась за своего мужа, который из-за деловых личных проблем по покупке виноградников где-то в Чехословакии не мог вернуться в Париж)…

Я расстегнул воротничок влажной рубашки и ослабил галстук. Наталия Сергеевна стояла у выхода из кинотеатра и расспрашивала привлекательную парижанку, как нам быстрее добраться до Триумфальной Арки на Елисейских полях (где в узких переулках запряталась наша гостиница). У Наташи был высокий голос, иногда переходящий на визг, и я, стоявший на другой стороне улицы, не напрягая слух, мог слышать, о чем она разговаривает с парижанкой. Наконец Наташа выяснила, куда нам держать путь. Я перешел дорогу и сказал: «Наташ, ну позвони ты еще раз этой бабе. Может, президент, наконец, соизволил сообщить ей, когда приедет». Наталия Сергеевна недовольно подошла к телефонной будке. Разговор у нее затянулся, и я, понимая, что вроде бы что-то сдвигается, с нетерпением нарезал круги вокруг неё. Наташа приоткрыла дверь и взволнованно спросила: «Володя, в какое время ты готов завтра встретиться с Президентом»? «Часов в одиннадцать будет лучше всего», не задумываясь ни секунды, прокричал я. Наташа, закончив разговор, подошла ко мне и спокойно сказала: «Эта сучка говорит, что Бра прилетел сегодня и находится у себя в офисе, якобы приводит в порядок дела клуба. Но завтра в 11–00 он нас ждет у себя в офисе». У меня отлегло от сердца. Дело сдвинулось с мертвой точки. Я шел в гостиницу и впервые не боялся, что опять будет звонить Сережа Родионов, а мне будет нечего ему сказать. Более того, я уже спокойно ждал и очередного звонка бывшего Сережиного партнера по «Спартаку» Саши Бубнова. А точнее его жены Зои — они ежедневно звонили и задавали один и тот же вопрос: «Ну что? Где наши деньги»? А что я мог им ответить, кроме как подробно пересказывать наши постоянные телефонные разговоры с женой президента? А уж теперь мне было, что сказать Бубнову, особенно принимая во внимание мою неожиданную встречу с его женой Зоей в прошедший полдень!

Утром того же дня, после прекрасного легкого завтрака в ресторане гостиницы, я поехал на встречу с нашим прославленным дзюдоистом Владимиром Невзоровым — чемпионом мира и олимпийских игр, работавшим уже несколько лет по контракту «Совинтерспорта» тренером в парижском клубе «Расинг». Решением Госкомспорта ему была увеличена зарплата до 50 % от ставки возмещения, и я намеревался согласовать с главным бухгалтером клуба механизм пересчета и выплаты Невзорову. За несколько дней знакомства с Владимиром Михайловичем у меня установились с ним хорошие деловые отношения, и мы часто в полуденный зной оставляли Наталью Сергеевну одну в её душном гостиничном номере, а сами шли гулять по городу и обедать в недорогих парижских кафе. Семья Невзорова уехала на лето в Москву, и Владимир Михайлович днем откровенно скучал в ожидании вечерних тренировок в клубе. В тот день я обещал Невзорову сходить вместе с ним в известный магазин «Галери Лафайет», где он присмотрел себе хороший летний пиджак на свадьбу сына, но никак не решался купить. А, поскольку у нас с Невзоровым был практически одинаковый рост и похожее телосложение, он решил так: «Если бы Вы, Владимир Николаевич, тоже купили бы себе такой пиджак, я бы свой тоже сразу взял». Слушая витиеватую речь Невзорова, я примерял на себя выбранный им пиджак и смеялся над такого рода шуткой: отдать 1500 франков за легкий хлопчатобумажный пиджачок, хоть и производства «Ив Сен-Лоран» я был не готов, да и денег таких у меня с собой не было.

«А сколько у тебя есть», — настырничал Невзоров. Я вывернул карманы и с помощью продавщицы пересчитал всю наличность. Оказалось, что было ровно, сколько нужно. «А жрать я на что буду», — спросил я Невзорова, глядя в его улыбающееся лицо. «Я тебе дам сто долларов взаймы, приеду в отпуск — вернешь». Я молчал, не зная, что ответить. «Более того, я тебя приглашаю сегодня в посольскую столовую, там посидим, обмоем покупки, — я угощаю», — не унимался Невзоров. «Уговорил», обреченно сказал я.

И мы, купив два абсолютно одинаковых пиджака, поехали на метро в наше Посольство, где у Невзорова были знакомства и полное уважение к его регалиям. Мы сидели за столиком и кушали украинский борщ, когда в зале столовой появилась крупная женщина с мощным торсом. «Привет, Володя!», — крикнула она Невзорову, и тот, оторвав глаза от тарелки, скроив подобие улыбки, тихо прошептал мне: «Это Зоя Бубнова». Зоя подошла к нашему столику и, не поздоровавшись со мной, властно уселась на свободный стул. «Ты чего здесь делаешь», спросила она Невзорова. «А ты?», вопросом на вопрос реагировал Владимир Михайлович. «Я пришла по своим делам в посольскую школу, ты же знаешь, я здесь за копейки подрабатываю учителем физкультуры». «Да ладно тебе прибедняться, твой Саша зарабатывает же прилично». Зою Бубнову перекосило в неожиданном приливе злобы: «Да ты что, Невзоров, с ума, что ли сошел, кувыркаясь у себя в клубе? У тебя с головой вообще все в порядке? Ты что, не знаешь, что этот чертов „Совинтерспорт“ у нас все отнял? Копейки получает мой Саша, еле-еле школу для наших детей оплачиваем, это же стоит дорого». «А вы их в школу при Посольстве водите, будет бесплатно», съязвил Невзоров. «Я что, дура, это ты с приветом, а наши дети должны в совершенстве говорить по-французски и учиться во французском колледже, так мы с Сашей решили». Невзоров оставил слова Зои без комментария и продолжал есть борщ. «Да хватить тебе чавкать, ты хоть знаешь, что эти из „Совинтерспорта“ приехали, ну, как их там, Абрамов и с ним женщина, я не помню фамилию, она в прошлом году приезжала. Опять здесь покрутятся и уедут, а мы знай, плати им». Невзоров доел борщ и отставил тарелку в сторону.

— Между прочим, Абрамов сидит рядом со мной, ты, садясь за стол, даже «Здрасьте» ему не сказала.

— Так вот