Итак, к концу 333 года Константин, которому было порядка шестидесяти лет, завершил кооптацию сыновей Фаусты во власть. Провозглашение двух старших было связано с противостоянием Константина и Лициния и обуславливалось конкретной политической конъюнктурой; до 326 года они находились в тени старшего брата – Криспа, лидерство которого до некоторой степени было обусловлено самой претензией Константина на единоличную власть. Однако с гибелью старшего сына эта схема уже была нежизнеспособна. Оставшись с двумя малолетними цезарями-наследниками, Константин должен был решить проблему статуса третьего сына, Константа, приобщение которого к власти не было вызванной текущими обстоятельствами необходимостью, как в случае с Константином-мл. и Констанцием. Тем не менее он получил титул цезаря в возрасте то ли 10, то ли 13 лет. Мы допустили связь этого события с восстанием Калокера. Чуткий в вопросах идеологических трансформаций Евсевий увидел в триумвирате сыновей отсылку к образу Троицы (Vita Const. IV.40), однако на деле мы видим отсутствие четкой схемы наследования. Более того, мы увидели, что Константин, столкнувшись здесь с определенными сложностями, в 326–333 гг. попытался даже отвлечь себя от этого насущного и серьезного вопроса. Однако как бы то ни было, но вопрос требовал решения; в следующем разделе мы рассмотрим попытки Константина Великого сформулировать четкую схему наследования.

В науке утвердилась мысль о том, что под конец своего правления Константин стал тяготеть к тетрархиальной модели[493], в которую привнес кровнородственный элемент. Р. Бёрджесс[494]в своей фундаментальной статье, опираясь на факт чеканки золотых монет в честь Константина-мл. и Констанция, даже предположил в них будущих августов. Однако дробление империи, которая была объединена ценой восемнадцати лет усобиц, – сомнительный с точки зрения логики шаг, и это отмечали еще Я. Буркхардт и Т. Моммзен[495]. Впрочем, новейшие исследователи в качестве подтверждения своей точки зрения обычно обращаются к схеме раздела территории империи на сферы влияния, озвученной в 335 году (далее – «схема 335 года»). Для уяснения, насколько правомерна эта точка зрения, нам представляется важным тщательно проанализировать саму эту схему.

а) Схема 335 года

Евсевий в своей «Речи 336 года» уподобляет Константина сияющему солнцу; его лучами являются распределенные между частями империи «четыре мужественнейших цезаря», из которых один был дан «народам Востока» (Orat. 3). Из этих пышных метафор следует, что империя была разделена на сферы влияния цезарей (один из которых контролировал Восток), при этом верховная власть по-прежнему принадлежала Константину. По сути, Евсевий повторяет мысль Аврелия Виктора о власти одного с сохранением титулов за детьми. Выше мы проследили провозглашение цезарями трех сыновей Фаусты; Крисп к 336 году был уже десять лет как мертв. В жизнеописании Константина, написанном после 337 года, Евсевий вновь говорит только о трех сыновьях – так как почти все прочие члены императорской семьи мужского пола были убиты летом 337 г. Кто же был четвертым цезарем в 335–337 гг.?

Ближайший ко времени правления императора латинский автор, Аноним Валезия, подводя итог деятельности Константина, пишет: «Далмация, сына своего брата Далмация, он провозгласил цезарем. Его (Далмация-мл. – И. М.) брата Ганнибалиана, выдав за него свою дочь Константиану (sic), утвердил царем царей и понтийских народов. И вот Галлиями стал править Константин-младший; Востоком – Констанций, Иллириком и Италией – Констант, а Готский берег охранял Далмаций» (Origo 6.35). Итак, мы узнаем, что цезарем, «данным народам Востока», был Констанций, а четвертым цезарем стал племянник Далмаций-мл. Схема, озвученная у Анонима Валезия, находит подтверждение и в позднейшей традиции – ее воспроизводит Псевдо-Аврелий Виктор, который конкретизирует сферу влияния Далмация – это «Фракия, Македония и Ахайя»[496], и Ганнибалиана – это «Армения и окружающие ее народы» (Epitome de caes. 41.20). Цезаря Далмация знает эпиграфика, а обоих братьев – нумизматика этого периода[497]. Провозглашение Далмация датируется 18 сентября 335 года[498]. Следовательно, сам раздел должен был произойти на рубеже 335/336 гг., но до июля 336 года, когда Константин отмечал тридцатилетие своего правления и когда схема раздела была уже озвучена – что мы и видели в «Речи 336 года» Евсевия.

Евтропий называет цезарей «наследниками», которых Константин «оставил» (successores… reliquit – Brev. X.9.1), однако не будем торопиться вслед за большинством исследователей признавать «схему 335 года» итоговым решением императора. В ней исследователя должен удивлять целый ряд деталей. «Фамильный домен» в виде Галлий был передан старшему на тот момент сыну – Константину-мл., однако очевидно, что с переездом Константина на Восток он утратил былую статусность. Между тем престижный Балканский регион с новой столицей был поручен племяннику. Удивительным кажется и факт фиксации в числе наследников «царя царей», портрет которого с царским титулом появляется на монетах римской чеканки. За этого племянника выдана дочь императора. Сам факт близкородственного брака нас не должен смущать – выше мы уже говорили, что одна из племянниц Константина сочеталась браком с его сыном; К. Крист и Ч. Одал видят в этих браках попытку Константина связать две линии правящего дома[499]. Однако даже в этом случае логичен вопрос: почему статусно, браком с императорской дочерью, был выделен именно Ганнибалиан[500], носивший сомнительный титул и получивший под спорный контроль территорию Армении, не принадлежавшей на тот момент Риму?