— Ты же знаешь, что я бы осталась, — сказала она,задержавшись в дверях, — но у меня все же есть кое-какая гордость. Япросто не желаю играть вторую скрипку — тем более по отношению к подростку.

— Моя жена вовсе не подросток, — возмутилсяБринкерхофф. — Она просто так себя ведет.

Мидж посмотрела на него с удивлением.

— Я вовсе не имела в виду твою жену. — Она невиннозахлопала ресницами. — Я имела в виду Кармен. — Это имя онапроизнесла с нарочитым пуэрто-риканским акцентом.

— Кого? — спросил он чуть осипшим голосом.

— Кармен. Ту, что работает в столовой.

Бринкерхофф почувствовал, как его лицо заливается краской.Двадцатисемилетняя Кармен Хуэрта была поваром-кондитером в столовой АНБ.Бринкерхофф провел с ней наедине несколько приятных и, как ему казалось, тайныхвстреч в кладовке.

Мидж злорадно подмигнула.

— Никогда не забывай, Чед, что «Большой Брат» знаетвсе.

Большой Брат? Бринкерхофф отказывался в это поверить.

Неужели Большой Брат следит за тем, что делается в кладовке?

«Большой Брат», или «Брат», как его обычно называлаМидж, — это аппарат «Сентрекс-333», размещавшийся в крохотном, похожем наподсобку кабинетике рядом с директорскими апартаментами. «Большой Брат» былчастью мира, в котором царила Мидж. Он получал информацию со 148 камеркабельного телевидения, 399 электронных дверей, 377 устройств прослушиваниятелефонов и еще 212 «жучков», установленных по всему комплексу АНБ.

Директора АНБ дорого заплатили за осознание того факта, чтодвадцать шесть тысяч сотрудников не только огромная ценность, но и источникбольших неприятностей. Все крупные провалы в сфере безопасности в истории агентствапроисходили внутри этого здания. В обязанности Мидж как эксперта по обеспечениювнутренней безопасности входило наблюдение за всем, что творилось в стенах АНБ…в том числе и в кладовке столовой агентства.

Бринкерхофф поднялся со своего места, словно стоя ему былолегче защищаться, но Мидж уже выходила из его кабинета.

— Руки на стол, — бросила она через плечо. —Когда я уйду, пожалуйста, никаких глупостей. И у стен есть глаза.

Бринкерхофф опустился на стул, слушая, как стук ее каблуковзатихает в конце коридора. По крайней мере Мидж не станет болтать. У нее есть исвои слабости. Она ведь и сама кое-что себе позволяла: время от времени онимассировали друг другу спину.

Мысли его вернулись к Кармен. Перед глазами возникло еегибкое тело, темные загорелые бедра, приемник, который она включала на всюгромкость, слушая томную карибскую музыку. Он улыбнулся. «Может, заскочить насекунду, когда просмотрю эти отчеты?»

Бринкерхофф взял первую распечатку.

ШИФРОВАЛКА — ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ/РАСХОДЫ

Настроение его сразу же улучшилось. Мидж оказала емунастоящую услугу: обработка отчета шифровалки, как правило, не представляласобой никаких трудностей. Конечно, он должен был проверить все показатели, ноединственная цифра, которая по-настоящему всегда интересовала директора, —это СЦР, средняя цена одной расшифровки. Иными словами, СЦР представляла собойоценочную стоимость вскрытия «ТРАНСТЕКСТОМ» одного шифра. Если цена непревышала тысячи долларов, Фонтейн никак не реагировал. Тысчонка за сеанс.Бринкерхофф ухмыльнулся. Деньги налогоплательщиков в действии.

Когда он начал просматривать отчет и проверять ежедневнуюСЦР, в голове у него вдруг возник образ Кармен, обмазывающей себя медом ипосыпающей сахарной пудрой. Через тридцать секунд с отчетом было покончено. Сшифровалкой все в полном порядке — как всегда.

Бринкерхофф хотел было уже взять следующий документ, ночто-то задержало его внимание. В самом низу страницы отсутствовала последняяСЦР. В ней оказалось такое количество знаков, что ее пришлось перенести в следующуюколонку. Увидев эту цифру, Бринкерхофф испытал настоящий шок. 999 999 999? Онахнул. Миллиард долларов? Соблазнительный образ Кармен тут же улетучился. Кодценой в один миллиард долларов?

Некоторое время он сидел словно парализованный, затем впанике выбежал в коридор.

— Мидж! Скорее сюда!

Фил Чатрукьян, кипя от злости, вернулся в лабораторию систембезопасности. Слова Стратмора эхом отдавались в его голове: Уходите немедленно!Это приказ! Чатрукьян пнул ногой урну и выругался вслух — благо лабораториябыла пуста:

— Диагностика, черт ее дери! С каких это порзаместитель директора начал действовать в обход фильтров?!

Сотрудникам лаборатории платили хорошие деньги, чтобы ониохраняли компьютерные системы АНБ, и Чатрукьян давно понял, что от неготребуются две вещи: высочайший профессионализм и подозрительность, граничащая спаранойей.

«Черт возьми! — снова мысленно выругался он. —Никакая это не паранойя! Этот чертов компьютер бьется над чем-то ужевосемнадцать часов!»

Конечно же, все дело в вирусе. Чатрукьян это чувствовал. Унего не было сомнений относительно того, что произошло: Стратмор совершилошибку, обойдя фильтры, и теперь пытался скрыть этот факт глупой версией одиагностике.

Чатрукьян не был бы так раздражен, если бы «ТРАНСТЕКСТ» былего единственной заботой. Однако это было не так. Несмотря на свой внушительныйвид, дешифровальное чудовище отнюдь не было островом в океане. Хотя криптографыбыли убеждены, что система фильтров «Сквозь строй» предназначаласьисключительно для защиты этого криптографического декодирующего шедевра,сотрудники лаборатории систем безопасности знали правду. Фильтры служили кудаболее высокой цели — защите главной базы данных АНБ.

Чатрукьяну была известна история ее создания. Несмотря навсе предпринятые в конце 1970-х годов усилия министерства обороны сохранитьИнтернет для себя, этот инструмент оказался настолько соблазнительным, что немог не привлечь к себе внимания всего общества. Со временем им заинтересовалисьуниверситеты, а вскоре после этого появились и коммерческие серверы. Шлюзыоткрылись — в Интернет хлынула публика. К началу 1990-х годов некогда тщательноохраняемый правительством Интернет превратился в перенаселенное пространство,заполненное общедоступными почтовыми серверами и порнографическими сайтами.