незримым, испытывает до сих пор… До поединка с Лекстом он ни разу не обмолвился о силе, которой я наделён. Проверял ли он меня, Лекста, а может, Правителей? Не знаю. Два года он позволял мне верить, что ты мертва! У меня была возможность тогда спросить его – почему?! – но было не до того, а потом он ушёл… Нет, Эльги, я не стану ссылаться на молчание Хранителя как на основание для собственного превосходства. Он сам заставлял меня поступать независимо от него и его знания. Если первенец жив – мало уступить ему положенное по праву место. Я должен попросить прощения за те восемь лет, что невольно отнял.

– Просить прощения?! Ты ни в чём не виноват, Синеглазый! Если тут и есть чья-то вина, то только Аргена, а никак не твоя!

– Я – сын Аргена, Эльги, хоть Саор и вспоминает об этом только при официальных обращениях… Его вина лежит на мне. Пусть я мало чем обязан человеку, имя которого вынужден произносить вслед за своим, кому как не мне положено исправлять то, что он натворил?

– Родителей не выбирают… нам с тобой просто не повезло.

– Да, родная. Но лучше б Арген был безумен! Это я хотя бы понял! Твой отец стремился к власти и убивал, но он поступал так с теми, кого считал врагами… А мой оскорбил и унизил любящую его женщину! Прогнал, даже не выслушал… В голове не укладывается!

– Он же не знал, Синеглазый…

– Не знал или не хотел знать?! – Джэд рывком вскинул голову, отчего густые пряди волос отлетели назад, хлестнув по спине.

– Тише, тише… успокойся.

– Что помешало ему – далеко не глупому человеку! – спросить себя: почему она пришла? Только веский повод может заставить отвергнутого и опозоренного человека подавить гордость и искать встречи… я бы не смог.

– Даже имея причину?

– Даже имея миллион причин…

– Ох, Джэд… Недаром Дэрэк называет тебя самым гордым человеком в Саоре.

– Мой Дэрэк, – улыбнулся Синеглазый.

Эльгер нежно провела по растрёпанным чёрным волосам:

– Твой. А ты – его. Он никогда не позволит об этом забыть.

– Надеюсь, – забеспокоился Дэйкен, – ты-то не станешь приставать ко мне с вопросом, почему я беру его с собой? Меня уже все сегодня замучили – зачем я взял самого слабого и беспомощного, когда мог выбрать сильнейшего из магов?!

Королева рассмеялась от души:

– Так ответил бы им честно: это не я беру, это он меня не отпускает одного! Хотела бы я посмотреть на то, что заставит Дэрэка разлучиться с тобой!

– Сила не всегда означает магию, Эльги.

– Знаю. Магии тебе достаточно своей. А вот кому ещё придёт в голову защищать тебя – хотя бы от себя самого? Дэрэк – твой лучший спутник… не только в пути, Джэд.

Он страстно обнял её и поцеловал:

– Родная… Ты самая чуткая, великодушная и прекрасная женщина на свете.

– Я просто слишком сильно люблю тебя.

Она вдруг тихонько вздохнула:

– И всё же, будь поосторожнее, Синеглазый. Душа моя, как пойманная птица, тоскливо мечется и не хочет униматься. Сколько не уговаривай, бьётся всё пуще… Я боюсь так, как никогда не беспокоилась раньше, хотя ты постоянно уходишь в иные миры, куда более опасные, нежели Земля, где ты вырос.

Джэд привлёк её к себе:

– Не мучь себя. Ты же знаешь: из любой дали, через все препятствия, я всегда буду стремиться к тебе, любимая.

– Да, мой синеглазый король, – ответила та, успокаиваясь и не замечая, как странно изменилось выражение лица Дэйкена.

***

Дэрэк стоял на резко обрывающемся краю Нейтральной полосы и угрюмо ковырял землю носком сапога. За спиной юноши, заслоняя полнеба, пышной пёстрой массой, полной звуков и запахов, раскинулись джунгли. Прямо перед ним простирался Саор, тёмный и тихий.

Принц ожидал рассвета. Они условились с Дэйкеном встретиться здесь с восходом, но, не сомкнув ночью глаз, он задолго до назначенного срока разбудил Дейзи и попросил перенести его сюда. И вот в который раз, устав мерить шагами небольшое открытое пространство, Дэриэн замирал, вглядываясь в зубцы Эриэжа: не светлеют ли вершины, не рассеивается ли мгла?

Дейзи не мешала мужу, усевшись в сторонке на свисающий подобно качелям гибкий ствол лианы. Молча, не желая вторгаться в то крайне возбуждённое состояние духа, в котором сейчас пребывал Дэрэк. От утренней свежести принцесса куталась в накидку с вышитыми на ней колосьями иллениума и думала о своём. О том, что у мужа совершенно измученный вид и зря он отказался прибегнуть к магии, чтобы поспать этой ночью, что бесполезно говорить ему, что до рассвета ещё целый час, а то и больше – вон бледная, но различимая Тэор не спеша завершает свой путь. А главное, от того, что Дэрэк мечется, словно молодой хоренг, Сэрбэл скорее не взойдёт!

Словно прочитав её мысли, принц оторвал взгляд от гор, подошёл к жене и примостился на траве у её ног, обутых в лёгкие плетёные сандалии – обычную обувь всех женщин Саора, не знакомых ни с холодом, ни с грязью и осенней жижей дорог, ни с талым весенним снегом. Как он не похож на Землю, его ласковый и тёплый мир! Мир без дождя и снегопада, где нет листопада и метелей, луж и сугробов…

Юноша дотронулся до нежнейшего цветка, обвившего толстый шероховатый ствол бурой лианы. Нейтральная полоса. Вовсе не часть его мира, как он считал вначале, а искусственно созданное вокруг Саора пространство, возникшее во времена детства мира, когда маги тешились, изобретая всё новые и новые игрушки. Задумывалась она как защита от предполагаемых врагов. Враги не объявились, а Полоса осталась, к тому же хорошо охраняемая.

Принц поёжился, вспомнив о Стражах. Где-то и сейчас они скользят, могучие, четырёхрукие, неподвластные ничьей магии, подчиняющиеся только королю. В их памяти запечатлены образы всех изгнанников, и, едва ступив на Мост, нарушитель уже обречён. Не позавидуешь тем нечастным, что попадут в их когтистые, шипастые лапы: стиснут, сдавят так, что не сможешь дышать и прямиком доставят на королевский суд… Хотя в памяти Дэрэка ещё слишком живо воспоминание о набросившихся на Дэйкена женщинах-змеях, пытающихся ужалить и растерзать на части. Джэд справился лишь потому, что в отличие от остальных носит меч не как бесполезное украшение.

– Ты специально учился сражаться без магии? – требуя, чтобы Синеглазый обучил и его, полюбопытствовал Дэрэк.

– Да. Я, знаешь ли, был столько времени её лишён. Решил подстраховаться на всякий случай. Вот и пригодилось!

– А Стражи действительно могут убить?

– Если будешь сопротивляться, то да. Когда-то, во времена Ксэнира, они расправлялись с изгнанниками там же, где ловили.

– Наставница не рассказывала!

– А она не знает. Саор предпочёл забыть свою жестокость. Только в каждом Страже сидит память о тех днях. Мы создаём их, копируя ауру предыдущих, и переносим это умение из раза в