Сколько мы сидели над нотной азбукой, не знаю. Пару часов точно. И Хейа и Айра несколько раз приходили проверить, что мы тут делаем. Сначала Гай никак не мог понять ни что такое нотный стан, ни четвертные или восьмые, ни зачем нужен скрипичный или басовый ключ. Но когда Айра принесла гитару, дело сдвинулось с мёртвой точки. Однако нам пришлось прерваться, нужно было Ская сменить, который и так уже дежурил несколько лишних часов.

Гай был в шоке. Когда он уходил, то глаза его лихорадочно блестели, а руки слегка подрагивали:

– Кари! Ты не представляешь, что сделала для меня!

– Мы, вообще-то, только начали… – я улыбалась.

– Это… это… Я не знаю, как сказать… Я столько думал, столько бился, чтобы придумать, как можно записывать музыку, но толку было мало. А здесь… всё так просто и так гармонично, что… У меня нет слов… Какой из богов это придумал?! Кого благодарить за такое чудо?!

– Такую систему записи придумали люди очень давно и боги тут ни при чём. На моей родине это нормально. Нотной грамоте учат всех, кто хочет играть на музыкальных инструментах или петь, в специальных школах.

– В школах?!

Наверно, я сболтнула лишнее, так как Гай впал в состояние близкое к обмороку. И как караван-то будет охранять в таком состоянии? Хейа всунулась в окошко:

– Гай, сколько же можно? Твой сын уже спит верхом, а ты никак его не сменишь, пожалей ребёнка!

– Всё, иду… Завтра продолжим?! – его глаза светились детским восторгом.

– Конечно!

Уже глубокой ночью, когда я наконец-то улеглась, пришла прекрасная идея:

– Мозговой, тук-тук… Слышишь меня? Просьба к тебе есть.

Сонный голос отозвался откуда-то из области шеи:

– Ну что ещё?

Неужели он действительно спал, а я его разбудила?

– Надо, чтобы к утру ты нашёл в моей памяти всё по теории музыки, сделаешь?

– Может, ещё и симфонию для скрипки с оркестром в четырёх частях написать?

– Ну, это уже лишнее, не стоит так напрягаться.

– Сделаю.

– Спасибо… И спокойной ночи…

– Ещё издевается… – донеслось совсем тихо.

Глава 18

Следующие несколько дней я ехала в кибитке с Гаем и правила лошадьми, а Хейа с Натри перебрались в мою. Мозг постарался на славу! Я выдавала информацию как скоростной принтер. Гай еле успевал записывать. Все эти гаммы, тональности, октавы, интервалы приводили моего ученика в состояние благоговейного трепета.

Как только до него дошла суть и общие принципы, дело пошло быстро. Мелодия к «четырём чертенятам» была придумана и записана уже в конце второго дня наших занятий. За спиной я периодически слышала перешёптывания и смешки членов каравана, но вполне дружелюбные, так что остаток пути до Маргоса прошёл более чем плодотворно и как-то незаметно.

Город мне понравился. А особенно широкий каменный мост, пересекающий реку. Людей было очень много. Телеги, кибитки, здоровенные тачки, всадники – все двигались к городским воротам по разделённому на две продольные части высокому мосту. Пейзаж вокруг очень напоминал Средиземноморье, Грецию или Италию, будто фото из рекламных проспектов.

Маргос раскинулся среди высоких холмов на берегу голубой реки. Мы въехали в город через арочные ворота с двумя круглыми башнями по бокам. Такие города я видела в исторических фильмах и сказках, но больше он всё же походил на сказочный, чем на средневековый. Может, из-за солнц, свет которых ложился на розово-красные крыши и бело-жёлтые стены крепости. А может, из-за аккуратных улиц с небольшими домиками на склонах зелёных холмов. Красота!

Я крутила головой во все стороны. Это же первый крупный город, в который я попала на Окатане! Остановились мы на большом постоялом дворе, недалеко от центральной площади. Олмана и Гая там знали и ждали, так как специально держали свободные комнаты именно для нашего каравана. Разместились мы быстро. Нам с Айрой досталась маленькая уютная комнатушка с мягкой кроватью и окном на улицу. Мне не терпелось рвануть в город, побродить, поглазеть по сторонам. А особенно хотелось сходить на большой рынок, мимо которого мы проезжали.

Слух о том, что прибыл Гай Голос, так его здесь называли, разнёсся моментально. Когда мы с Айрой сбежали вниз, в зал большой таверны, то там уже стояли люди, которые выспрашивали у хозяйки, когда прибыл Гай и будет ли он петь и где, на площади или в шатре на рынке. Хозяйка, стройная высокая женщина в красивом пышном платье, отвечала с такой важностью, ни дать ни взять личный импресарио. Она объясняла, что Гай приехал, но пока ничего не известно, объявление о месте и времени концерта будет вывешено на воротах завтра утром.

Ярмарка длилась неделю, то есть восемь дней. Мы опоздали к началу на два дня. Но Айра сказала, что это не страшно, самые выгодные сделки заключаются в конце. До вечера было далеко, и сидеть в комнате до ужина не было никакого желания. Поэтому я вернулась наверх, достала мешочек с деньгами, взяла пару золотых и мелочь, а остальное засунула обратно в карман рваных джинсов. Мало ли, вдруг что-нибудь куплю. Как я уже знала, сумма у меня была немаленькая. Спасибо Дайку! Ведь это его какие-то сбережения, наверно, а он мне отдал. Надеюсь, себе что-то оставил. На эти деньги, что имелись в наличии, можно было купить двух лошадей и на каждую сбрую, одежду на зиму и ещё на еду много бы останется. На то, чтобы добраться до Латраса, вполне хватало.

Отпускать меня одну Гай с Хейей категорически отказались. Гай после наших занятий нотной грамотой готов был пылинки с меня сдувать и беречь как зеницу ока. Ещё как-то по пути он обронил, вскользь, что очень хотел бы, чтобы я осталась с ними до самого Латраса. Северяне со своим золотом из Маргоса в столицу поедут, а это совсем в другую сторону, и вряд ли нам будет угрожать серьёзная опасность от золотой банды, они же всё-таки в бегах. А дорога до Банкора оживлённая, а оттуда можно будет отплыть на корабле. И лучше они со Скаем помучаются от качки, но доставят меня в Латрас к родственникам.

С одной стороны – было приятно услышать такое, но с другой – как я могла сказать, что никаких родственников у меня нет? И в Латрасе мне нужно встретиться с одним из членов золотой банды, и если я его там не найду, то деваться в городе будет некуда, кроме как идти к кузнецу, которого я даже не знаю. Я уклончиво ответила, что подумаю. И теперь, когда