Деннис приподнял брови и оттолкнулся ногами от пола, чтобы немного откатиться от Дина.

— У-у, Уоллес, я смотрю, тебе корона совсем мозг передавила, — поставил диагноз он. — Или это обезболивающие так действуют? Так ты врачам расскажи про такую побочку, а то, неровен час, загремишь в психушку со своими амбициями. Весь свой геройский образ испортишь. А тебе еще первоклашек доблести учить.

Дин ударил кулаком по столу, выплескивая хоть часть раздражения.

— Я тебя добром прошу, Мартин, осади! — звенящим от напряжения голосом проговорил он, но сил сохранять хоть какое-то спокойствие среди рассыпающейся на глазах жизни почти не осталось. Не ждал он еще и от Денниса предательства. И не был готов к такой сжигающей пустоте внутри. — Остановись, хватит! Я, конечно, вел себя в больнице, как последняя скотина, но то, как вы с Мелоун мне отомстили… Все. Сдаюсь. Уделал — без шансов.

Деннис смотрел на него с нескрываемым интересом, но Дину было все равно. Он стоял, опустив руки и глядя куда угодно, только не на бывшего лучшего друга. Ну да, перебрал он, конечно, с оскорблениями и на интервью это несчастное зря взъелся, но почему-то был абсолютно уверен, что рано или поздно это устаканится. Всегда устаканивалось. Деннис прощал и даже не припоминал его придури после ни разу. Но, наверное, и его уникальное терпение однажды должно было закончиться. В конце концов, особо хорошим товарищем Дин никогда и не был.

— Ладно, извини, — совсем уже бесцветно выдохнул он. — Сам виноват. Сам и расхлебывать буду.

Деннис поднялся. Молча катнул к нему второй стул и кивком приказал сесть. Дин подчинился, чувствуя полнейшее безразличие ко всему происходящему.

После такого дружба уже не склеивается. И никакой баскетбольной команде не заменить Дена Мартина. Которого Дин достал.

Деннис между тем взял еще одни наушники и, подключив их к коробочке диктофона, пристроил Дину на голову.

— Послушаешь — потом поговорим, — заявил он и нажал кнопку воспроизведения. И Дин услышал голос Tea.

Деннис старался не смотреть на товарища, чтобы не мешать тому прочувствовать всю грандиозность задумки Tea, но нет-нет да и кидал на застывшего в наушниках товарища взгляд. Дин был не похож сам на себя: затихший, бледный, напряженный, каждым своим резким выдохом подтверждающий подозрения Денниса в том, что Tea сказала в этом интервью неправду. Сама она в том так и не созналась, как Деннис ни пытался выяснить истину. И все расставленные им ловушки благополучно миновала. И только говорила, говорила…

Деннис и не думал, что она может быть такой вдохновленной. И что она умеет так рассказывать, завлекая за собой в историю, тоже не имел понятия. И что она станет петь дифирамбы Дину Уоллесу, которого должна была ненавидеть, никак не ожидал. И потом раз десять точно прослушал ее интервью, решая, стоит ли давать его в эфир, и пытаясь представить, что из всего этого получится.

Наверное, и не собрался бы, если бы Tea не взяла с него слово помочь Дину сохранить репутацию. И не смотрела на его диктофон так, словно в нем была заключена какая-то магия, без которой ей не хотелось жить и которую она добровольно отдала Деннису, попрощавшись с ней навсегда. И не перестала ходить после этого в школу — тут уж у Денниса не осталось выбора. И он сбросил на неокрепшие умы элинстаровцев настоящую бомбу. И она произвела нужный эффект.

Герой.

Подвиг.

Мужество.

Tea не скупилась на эти слова, словно вдалбливая их в головы одноклассников и их руководителей. Чтобы никто не посмел усомниться в Диновой доблести.

А этот евин снова довел ее до слез.

Ах, как Деннис хотел знать истину, слишком хорошо понимая, что, будь та хоть вполовину похожа на рассказ Tea, Дин не стал бы молчать, первым растрезвонив о своих победах.

А темнить мог, только скрывая неприятную правду. Нет, Деннис вовсе не желал обнародовать ее, подставляя товарища. Но чувствовать себя простаком, которому навешали лапшу на уши, ему тоже не нравилось. Особенно теперь, когда Уоллес вообразил его предателем и решил сигануть в честь этого прямо из окна школьной рубки. Совсем берега попутал парень. Прав отец: надо его вытаскивать. А для этого хороши любые способы.

Дин закашлялся, глядя на диктофон так, словно тот вдруг превратился в клинок с огненным лезвием, и Деннис мигом представил, что именно вспыльчивый товарищ мог сейчас услышать. «Он спас мне жизнь, не побоявшись рискнуть своей, — говорила Tea. — Прикрыл собственным телом от огромных падающих камней — конечно, он же капитан, он привык за всех нести ответственность.

Даже за меня, из-за которой и оказался под завалом».

Или вот еще: «Дин все время поддерживал меня в пещере, не давая отчаиваться. Оказалось, что он много лет состоит в скаутском движении, и, конечно, именно эти его навыки и помогли нам выбраться наружу. Он всегда совершенно точно знал, какой нам лучше выбрать маршрут и как поступить в неожиданных ситуациях. Он заражал своей уверенностью. Рядом с ним я совершенно точно знала, что нам ничего не угрожает».

А вот это Деннисово любимое: «Он все время брал на себя самое тяжелое. Помогал мне пробираться по трудным проходам. Поровну делил еду, хотя, конечно, из-за этого сам шел впроголодь. И когда ногу повредил… — тут следовал тяжелый вздох, а Деннис, в отличие от слушателей, видел на глазах Tea и неподдельные слезы. — Не позволил мне рисковать на скользком камне. Разумеется, ему с его подготовкой куда проще было поймать телефонную сеть, но я до сих пор ругаю себя за то, что не оказалась в тот момент на его месте.

Ему же играть надо! Он же лучший баскетболист нашей школы, а может, и всей Калифорнии! Без него никакой команды не будет! Я так виновата…»

«Я так виновата», — шевельнулись у Дина губы, а сам он сжал диктофон с такой силой, что Деннис невольно удивился его живучести. Должен был треснуть и развалиться. Но, очевидно, еще не выполнил своего предназначения.

«Он придумал, из чего сделать шину. Он починил мой телефон, чтобы мы могли вызвать спасателей. Он очень умный и очень сильный, и мне просто невероятно повезло, что я попала в неприятности именно с Дином Уоллесом, — под конец уже улыбалась Tea, а вот слушающему ее Дину было совсем не до улыбок. Он сжимал зубы так, что явно было больно челюстям, и дышал, будто загнанный волк. Вряд ли, конечно, Tea рассчитывала на такую реакцию. Но своего добилась: Дин осознал. — И если мне не хватит смелости сказать ему об этом лично, пусть моя благодарность долетит хотя бы таким способом. Спасибо тебе, Дин! Ты лучший друг на свете!»

Дин скривился, как будто у него в эту самую секунду полетела новая связка. Сдернул наушники, отбросил их вместе с диктофоном, будто ядовитую змею, и уставился в одну точку, вообще перестав хоть на что-то реагировать.

Деннис повел бровями: да, пробрало. Всех в школе пробрало, даже миссис Роббинс вон так впечатлилась, что пришла сегодня в радиорубку с поздравлениями. А поздравлять-то, кажется, было и не с чем. И этот момент сейчас беспокоил Денниса куда больше всего остального. На что способен уязвленный Дин Уоллес, он знал не понаслышке. И именно его долгом было уберечь сейчас друга от неприятностей.