Дурочка.

У Дина было много девчонок. Быть может, больше, чем он мог безболезненно переварить, но не в том отказалась проблема. Все его избранницы были похожи друг на друга, как матрешки: красивые, популярные и невозможно пустые внутри. Дин цеплял их не для разговоров и не для длительных отношений. Хороший секс для разрядки и ничего лишнего.

Девицы, однако, редко разделяли такой его подход, искренне рассчитывая сделать Дина Уоллеса своей собственностью и не чураясь никаких средств, чтобы убрать с дороги соперниц, и Дин, кажется, привык к такой их сути и даже не думал, что где-то на свете могут быть совсем другие девчонки. Честные. Самоотверженные. Светлые. Такие, как Tea.

Которую он не оценил.

Глупо, конечно, было сейчас убиваться из-за собственных ошибок, но пока Дин не видел способа их исправить, что еще ему оставалось? Он и поговорить-то ни с кем не мог о Tea, а какое-то непонятное чувство внутри требовало этого со страшной силой, и чем дальше, тем все больше и сильнее оно становилось.

Дин хотел узнать о Tea хоть что-нибудь. Какое мороженое она любит и любит ли вообще. Героиней какого фильма представляет себя в мечтах? В какой стране встретила самый красивый восход? Еще неделю назад подобные вещи казались бы ему не стоящими внимания глупостями, а сейчас из-за их отсутствия внутри у Дина образовалась пустота, и она распирала, не давая покоя ни днем, ни ночью.

Ночью, пожалуй, особенно.

Когда в первом же сне в больнице он увидел амебу Мелоун, да еще и принялся с ней целоваться, будто одержимый, Дин счел это издержками предыдущих суток и неопределенности в будущем. Но ночь шла за ночью, а этот кошмар не отпускал, и каждый раз Дин заходил все дальше, не испытывая во снах и толики отвращения к опустившей его девице, а желая ее со всей страстью и наслаждаясь ее бархатной кожей, ее ни на что не похожим запахом, ее жаркой отзывчивостью, ее смешной неопытностью и ее необъяснимой доверчивостью. И просыпался потом в какой-то непривычной светлой истоме, и в первые секунды втайне от самого себя мечтал увидеть ее лицо, едва откроет глаза, а после ненавидел себя за эти сопли, за слабость и за необъяснимую привязанность к не заслуживающей этого девице. И злился на нее все сильнее и сильнее, и придумывал про нее всякие гадости, и верил им в слепом самоудовлетворении, и разрушал сам себя…

Пока Tea с Деном не вылили на него ведро ледяной воды и не привели в себя, заставив увидеть собственные заблуждения и собственную низость. Поодиночке им было это не под силу, а вот на пару он сработали на славу. Надо же, как ловко они спелись в этом интервью, как будто отлично понимали друг друга и вообще были самыми близкими друзьями много лет. И Ден за Tea вступился, чтобы оградить ее от новых неприятностей. И Tea Денниса куда выше Дина ставила, о чем не постеснялась ему открыто заявить. Черт, могло у них что-то быть, что ускользнуло от внимания Дина? На фоне стресса все возможно: Стивен вон мисс Лэнг подцепил, а ведь раньше на собраниях мимо нее смотрел, интересуясь лишь общими вопросами. Что, если и эти двое…

Дин сжал кулаки так, что рукам стало больно. Приехали! Радоваться должен был бы, что Ден наконец забыл свою Мелиссу и переключился на хорошую правильную девочку вроде Tea Мелоун, почему же при одной мысли об этом хотелось свернуть лучшему другу шею, a Tea затолкать в какой-нибудь богом забытый грот Кристальной пещеры, прижать спиной к стене так, чтобы она пошевелиться не смогла и только смотрела на него своими глазищами, и дышала тяжело, но не от страха, а в предвкушении, и боялась показать собственное желание, а потом вдруг подалась вперед, отчаянно и просяще пробормотала его имя, а Дин бы…

Придурок, да ведь была же у него возможность! Сотня тысяч возможностей — как секунд в этой треклятой пещере, — так что же он ни разу не воспользовался? Все строил из себя помазанника божьего, только и там ведь уже понял, что не все просто с этой девчонкой. Иначе не прижимал бы ее к себе после вызова спасателей, и не касался губами ее лица, чувствуя себя залихватски всесильным, и не предвкушал предстоящих поцелуев, уже зная, что они будут не похожи ни на один из его предыдущего опыта. И Tea льнула к нему, позволяя любые вольности и жаждая их ничуть не меньше Дина, и все было понятно и правильно и словно только для них двоих…

И этот момент Дин тоже упустил. Испугался. Обрадовался оборвавшему их звонку, не понимая, что с ним происходит, и не зная, что ему с этой напастью делать, вот и расплачивался теперь. Скучал? Маялся? Ревновал? Да, как последний недоумок, вдруг осознав, какая удивительная девчонка на самом деле Tea и как много он потерял, оттолкнув ее. Выбирал между народившейся нежностью и привычной самоуверенностью и сделал неправильный выбор. Логичный, ожидаемый, но изгнавший из его жизни неуверенное светлое чудо и оставивший засыхать в осознании собственной ошибки. Будет ли у него шанс хоть что-то исправить? Или поезд ушел окончательно и Дину оставалось лишь кусать локти из-за собственной гордыни и ограниченности?

Что имеем — не храним…

Часы завибрировали, напоминая, что пора отправляться на физиопроцедуры и восстановительную тренировку. Костыли Дин уже оставил: доктор Дейс на самом деле раздобыл для ученика своей школы какой-то уникальный материал для связки, позволяющий Дину возвращать форму в три раза быстрее, чем он рассчитывал. Конечно, Дин все еще прихрамывал и пока что не мог прыгать, как прежде, но за неполные две недели, прошедшие со дня выписки, совершил весьма чувствительный рывок вперед, радуя своими успехами врачей и Стивена и отказываясь открывать им причину подобных успехов. Вряд ли, правда, они спрашивали об этом всерьез и тем более подозревали, что такая причина существовала на самом деле. А Дин тренировался до одурения, просто чтобы доказать Tea Мелоун, что она хоть в чем-то не ошиблась, когда пела ему дифирамбы в своем интервью. Он должен был быть сильным. Он должен был снова стать лучшим. Он не имел права жалеть себя и поддаваться боли и усталости. Еще раз раскиснет — и окончательно перестанет себя уважать. Нет, только вперед, к победе! Пусть даже весь мир изменился — это лишь повод проверить себя. И снова подняться к вершине.

— Не переусердствуй! — напутствовал его на дорогу Стивен, отвлекшись от работы и проводив Дина взглядом до двери. — Знаю, как хочется поскорее вернуться в строй, но все же не форсируй. Добра не будет.

Дин неопределенно передернул плечами. Понимал, что Стивен основывался на собственном опыте и не желал племяннику повторения его пути, но пообещать беречь себя не мог. Последнюю игру «Элинстарские ястребы» продули какому-то захудалому Честеру, и положение в общей таблице становилось весьма некомфортным. Впереди две игры, в которых надо будет побеждать при любом раскладе, а Дин, присутствовавший в прошлую субботу на трибуне в качестве зрителя, откровенно не видел, за счет чего команда может выиграть.

Стентон, временно взявший на себя обязанности капитана, играл неплохо, но вот лидерскими качествами не обладал и никак не мог завести команду. Донован, метивший на это место уже два года, костерил почем зря других игроков, однако сам наделал столько ошибок, сколько хватило бы на две команды