поэтому я вернулась к просмотру документального фильма об эволюции хип-хопа. На середине фильма я осознала, что придвинулась к Броуди: он обнимает меня за плечи, а я прижимаюсь щекой к его груди, положив руку на сердце. Я даже не поняла, как это произошло, тем не менее это казалось правильным. Я размышляла о его истории, и у меня возникло ощущение, что в детстве Броуди случалось много чего похуже. Собственными глазами я видела, как наркотики дурманят головы людей, поэтому даже представить не могла, насколько ужасно было бы вырасти в подобной семье. И все же из всех его жизненных историй именно эта произвела на него сильное впечатление. Возможно, все потому, что некоторое время кто-то относился по-доброму к нему, словно он что-то значил.

И пока я смотрела на красивое лицо Тупака [28] на экране, какое-то странное чувство охватило меня, сильная вибрация, от которой я не могла избавиться.

Я была слишком мала, чтобы запомнить маму или ту стрельбу. Тем не менее я часто перебирала коробки с мамиными фотографиями, которые бабуля хранила в шкафу. Я хотела больше узнать о ее жизни. О том, как она впервые взяла в руки гитару, будучи еще маленькой девочкой. О том, как она гастролировала с Реттом, когда работала его бэк-вокалисткой. В восемнадцать лет она ушла из дома и отправилась в Нэшвилл за большими мечтами, однако получила никудышного мужа и двоих детей, которых он никогда не хотел. Ма-Ма сказала, что они были в процессе развода, когда мама решила вернуться в Луизиану со мной и Лэндри.

По дороге туда посреди ночи она остановилась заправиться, а затем забежала в магазин, чтобы купить подгузники и молоко. Зачем ей понадобилось молоко? Я представила, как оно разбрызгалось по полу рядом с лужей крови, вытекающей из безжизненного тела мамы, изрешеченного пулями.

Она оказалась не в то время не в том месте. Мы с Лэндри спали в машине, так что она решила остановиться и по-быстрому сбегать в магазин. Вероятно, она поглядывала на нас, чтобы убедиться, что с нами все в порядке, поэтому не заметила мужчину, который вошел с пистолетом.

Я видела огни выстрелов, слышала вой сирен и крики по рации о том, что ранен сотрудник.

Мужчина вышел из круглосуточного магазина и посмотрел прямо на меня, затем поднял пистолет и прицелился в меня. Нет, нет, нет, нет. Что ты делаешь, Броуди? Мое тело дернулось, и я попыталась убежать, но ноги не слушались.

– Эй. Все хорошо. Все в порядке.

Я понятия не имела, как долго он повторял эти слова и держал меня в своих объятиях, но, когда зрение прояснилось, я в изнеможении обмякла в его руках.

– Что случилось? – спросил он, поглаживая меня по волосам так нежно, что я едва не заплакала.

– Не знаю. Просто… – Я помотала головой, не в силах это объяснить. Как я могла сказать ему, что видела его с пистолетом в руке, готового выстрелить в меня? Как я могла сказать ему, что увидела безумное видение, которое явно лишено смысла? Я никому не говорила о своих видениях, потому что в ином случае меня бы посадили.

– Ты мысленно куда-то улетела. Где ты была, Шайло?

Я заглянул в его карие глаза цвета виски и поняла, что он не тот человек, которого я видела. Тот мужчина просто был похож на него. По моему телу разлилось облегчение. Я коснулась его лица и откинула прядь волос, упавшую ему на лоб.

– В прошлом.

– Иногда опасно его посещать.

Я судорожно вздохнула.

– Так и есть.

– С тобой часто такое случается?

Он понимал, что мои такие приступы заходят за грань нормы и что я не просто предавалась воспоминаниям или вспоминала что-то плохое. Что я словно взаправду находилась там и видела, как все разворачивается у меня на глазах.

– Нечасто. Интересно то, что луна и мой цикл странно влияют на это. – Господи. Это прозвучало слишком безумно. Словно я и правда являлась ведьмой.

– Что-то вроде осознанного сновидения? – спросил он, понимая мое состояние гораздо лучше, чем я объяснила.

– Да. С тобой когда-нибудь случалось что-то подобное?

– У меня нет такого дара, как у тебя, зато однажды я впал в улетное состояние, так что отчасти понимаю, к чему ты клонишь.

– Что ты имеешь в виду?

– Попробовал кактус в пустыне. Галлюцинировал.

– Ничего себе. Ты правда пробовал его?

– Да. Но вряд ли рекомендовал бы. От него голова идет кругом.

– И у тебя были видения?

Он кивнул.

– Мне хотелось сбежать от определенных воспоминаний, поэтому вначале я боролся изо всех сил, что только усугубляло ситуацию. Пока в итоге не сдался.

– Не то чтобы у меня появились ответы на все вопросы или те паршивые ситуации больше не задевают меня, но я научился смирению. И с тех пор стараюсь иначе на это реагировать. С переменным успехом. Некоторые события проще отпустить, чем другие.

– Например, как отпустить того, кого ты любишь, но кто не принадлежит тебе?

Я ожидала, что он тут же уйдет или скажет, чтобы я не лезла не в свое дело. Однако он по-прежнему обнимал меня и никуда не собирался.

– Я уже давно отпустил это. Существуют разные виды любви, и я не люблю Лилу так, как Джуд. Некоторым людям просто не суждено быть вместе. У нас бы ничего не получилось.

Я посмотрела на его лицо, чтобы понять, сожалеет ли он об этом, но не увидела признаков огорчения. Потом я задумалась над его словами.

– Мне не стоило начинать отношения с Дином. Мой бывший парень, – добавила я на случай, если он не понял.

– Ты любила его?

– Да. Любила. – Не было смысла лгать. Я любила Дина. Даже сейчас, когда он не давал мне поводов для волнения, я все равно волновалась о нем. Я надеялась, что он найдет способ стать счастливым, хотя сомневалась, что он на это способен. – Какая-то часть меня все равно будет его любить. Но только потому, что у нас длинная история.

– Так всегда бывает, когда ты многое пережил с человеком.

– Я рада, что встретила тебя, Броуди. И рада, что ты оказался именно им.

Прежде чем он успел расспросить меня о смысле моих слов, я притянула его к себе для поцелуя. Мне хотелось целовать его до тех пор, пока я не забуду то видение. Пока воспоминание об этом моменте не запечатлеется в моем мозгу, чтобы я всегда помнила о лучшем времени в своей жизни. И даже после того, как уеду отсюда, я могла