преобразился. На месте прежних домишек с соломенными крышами возникли бары, кафе, танцхоллы, рестораны, банки, конторы и магазины в четыре-пять этажей. Прежде туда-сюда сновали толпы мужчин в костюмах, а вот увидеть женщину, одетую на западный манер, было большой редкостью. Теперь же под ярким светом газовых ламп расхаживают те, кого японцы величают «модан гару», – «современные девушки» в коротеньких юбочках, с подстриженными и завитыми волосами и напомаженными губами. Естественно, каждый паренек из нашей банды так и норовит обратить на себя их внимание, но эти дамочки торопливо уносятся вдаль, то ли не заметив, то ли испугавшись нас. Над потоком людей – пешеходов, велосипедистов и вываливающихся из трамваев пассажиров – нависла запутанная сеть электропроводов в опасной близости к черепичным крышам. В воздухе Сеула парят нотки дождя, масла для жарки, сосны, хурмы, духов, сладкой бобовой пасты [38], раскаленного металла и снега. Набор доступных обонянию ароматов сменяется в разное время года и сильно зависит как от времени дня, так и от района, в который вас занесло.

В общем, однажды прохаживался я, впитывая в себя местное благоухание и осматривая улицы. Стоял великолепный осенний день. Небо было идеально лазурным. Я только было собрался пересечь проспект, как передо мной остановился трамвай. К вагончику подбежала девушка. И ровно в ту секунду, когда она вступила на подножку трамвая, она неожиданно оглянулась, и ее взгляд остановился прямо на мне. В этот миг у меня перехватило дыхание. Она совсем не походила на ту девочку, которую я помнил по нашей последней встрече, но это точно была Яшма. Я был в этом уверен. Я поспешил присоединиться к очереди, выстроившейся у трамвая. Внутри вагона было тесновато, как и всегда, и я все беспокоился, что потеряю ее в толпе. Однако после некоторой толкотни я наконец-то отыскал Яшму: она сидела сзади, весело болтала с подругой. Я заметил, что волосы у обеих было собраны в косы и убраны наверх. Такие прически обычно носят замужние дамы. Но, по их вышитым золотом блузкам и юбкам, а также по выбеленным лицам под тонким слоем румян, я сообразил, что Яшма все-таки стала куртизанкой. От этой мысли у меня возникло какое-то щемящее чувство, которое я как можно быстрее постарался отогнать от себя.

Девушки скоро покинули трамвай, и я поспешил за ними. Оказалось, что они направлялись в кинотеатр «Гранд-Ориентал», и мне пришлось срочно покупать себе билет на последние деньги, опасаясь, что я не отыщу их в темном зале кинотеатра. Смогу ли я найти ее во тьме людей? Но – удивительное везение! – свободных мест почти что не было, а мне все-таки удалось расположиться всего в нескольких рядах перед ними. Я то и дело оглядывался, чтобы рассмотреть ее лицо, озаренное серо-белыми бликами киноэкрана. В том, с какой сосредоточенностью она внимала фильму, было столько до боли знакомой прелести. Я вновь ощутил, как сильно скучал по ней. Как бы я ни силился устроить нашу встречу, она не попадалась на моем пути с того времени, когда меня прогнала от дома ее тетя. Теперь передо мной была взрослая женщина. Макияж делал ее старше ее возраста. Но глаза… Ее глаза остались прежними. Меня переполняли чувства, а живот вообще будто бы провалился на десять метров под землю. Хотелось орать во всю глотку или кому-нибудь накостылять. Просто чтобы дать себе время все хорошенько обдумать. Но это хотелось… Так-то я продолжал тихонечко сидеть на своем месте, как и все люди, окружавшие нас.

Когда фильм закончился, я забеспокоился, что они снова сядут в трамвай и исчезнут в водовороте города, но мне удалось догнать их прямо на выходе из кинотеатра. Я легонько дотронулся до ее плеча. Она повернулась и устремила на меня свой ясный взор. Вспомнились долгие летние ночи, когда я, лежа в нашем канале, глядел в небо. Головокружительный небосвод, полный искрящихся звезд. Никогда не думал, что смогу ощутить то же самое, вглядываясь в глаза другого человека.

– Яшма, это я. Чонхо… – наконец проговорил я.

В ее взгляде поначалу читались конфуз и сочувствие. Мне уже даже начало казаться, что я обознался. И вдруг ее лицо просияло. Словно солнце выглянуло навстречу робко запевшим птицам.

– Чонхо! Это ты! – Она засмеялась, схватила меня за руки и запрыгала на месте, будто ей по-прежнему было лет десять. – Сколько лет прошло! А ты отлично выглядишь. Как же я скучала по тебе!

Теперь конфуз уже был на моей стороне. Не ожидал от нее такой радости при встрече со мной. У меня захватывало дух. Самая красивая девушка Сеула при свете дня держала мои руки на глазах у сотен людей.

– Нам есть о чем поговорить, нужно наверстать упущенное. Чонхо, помнишь Лилию? – Она подозвала подругу. Они о чем-то зашептались. Лилия бросила на меня подозрительный взгляд и отправилась восвояси. Тут я ощутил острую тревогу по поводу того, что я нацепил на себя в тот день. Это были кое-какие вещи, которые я прихватил у портного с нашей территории. Одежка новая, но не больно-то чистая и не совсем мне по размеру.

– Прогуляемся? – Яшма взяла меня под руку. Такого она никогда не делала, когда мы были детьми. Она была совсем рядом, я даже ощущал аромат парфюмерного масла, исходивший от ее волос. Я старался сохранять самообладание. Мы покинули центр города, поднялись на пригорок. Магазины сменились домиками и огородами. Наконец, мы оказались на поляне, меж сосен и кустарников. Яшма присела на камень и, похлопав рядом с собой, пригласила меня присоединиться к ней.

Какое-то время мы так и сидели молча и просто смотрели на раскинувшийся перед нами Сеул, купавшийся в розоватых лучах заката. Я все думал, с чего начать, как рассказать о том, насколько сильно мне ее не хватало. Но она заговорила первой:

– Ты отлично выглядишь. Сразу видно, что у тебя все в порядке.

На богатея – да что уж говорить, на приличного человека – я не походил. Но по мне было заметно, что я уже не прохлаждался на улице. Я покраснел.

– Как-то все срослось у нас. Кое-чем занимаюсь постольку-поскольку… – начал я, но сразу сменил тему: – А ты стала… ослепительно-прекрасной.

Она залилась знакомым смехом утренней пташки.

– Я стала куртизанкой. Мы все так выглядим.

– Нет. Далеко не все. Никоим образом, – запротестовал я. Я захотел снова взять ее руку в свою, но скорее всего это было бы некстати. Она всматривалась в Сеул, будто размышляя о чем-то совсем ином.

– Мне очень жаль, что тетя Дани так обошлась с тобой.