По лицу княжны Даша поняла: это для нее не новость. Подробностей, может, и не в курсе, но что-то да слышала. Немудрено…

– Да, – тихо согласилась та. – Кажется, я понимаю, о чем Вы…

«Ну, и славно».

– …Однако… Не могу всё же взять в толк… Почему я? Одно дело, королевская семья, другое…

– Вы без пяти минут ее часть, Ваше Высочество. Удивляться нечему.

– Да, безусловно… Но… – княжна хотела, видимо, еще что-то возразить, однако передумала. – Наверное, Вы правы.

«Конечно, права. Как иначе-то?»

Тема была, казалось, исчерпана.

Как будто можно бы на том и расстаться, но уходить Даше уже не очень-то и хотелось. Для того – рано еще, успеется. А Милису она, может быть, и видит-то в последний раз. Скорее всего, даже. Хоть проститься, так сказать – неявно, конечно, но всё же…

– Ну, а в остальном, – спросила она, немного помолчав, – как Ваши дела, Ваше Высочество?

– Благодарю, всё в порядке…

«Угу. Так же, как в прошлый раз?»

– Больше никто не обижает?

– Нет… Кажется, меня и прежде никто здесь… как будто… не обижал…

– Простите, я, должно быть, не так выразилась… Имелось в виду… Недоразумений, подобных тогдашнему, больше не было?

Княжна чуть покраснела:

– Нет-нет, всё… хорошо… – в голосе ее, однако, особой уверенности не было.

– Хорошо, – машинально повторила и Даша – и прибавила – неожиданно для себя самой: – Что-нибудь слышно от… Вашего жениха?

– Нет… То есть да, слышно, разумеется. Вы разве не следите за сводками?

– Слежу, почему же… Но… я хотела сказать… Вы лично – имеете от него какие-нибудь известия?

Милиса смутилось еще больше:

– Нет… он мне не писал… Если Вы об этом…

«Об этом – о чем же еще… Вот же поганец!..»

– …Так что в этом отношении… военном, то есть… боюсь, я знаю не больше, чем прочие, – закончила та поспешно.

«Да при чем тут военное!.. Тебя не о том ведь спрашивают!..»

– Как? – деланно удивилась Даша. – Не сочтите за любопытство… Однако… Я думала, что особы, составляющие… ближний круг… всегда несколько более осведомлены…

– Возможно… Но… – княжна совсем смешалась и замолчала.

Вызвать ее на откровенность на сей раз оказалось не так-то просто.

Кое-что, впрочем, было вполне очевидно и так: к ближнему кругу Милиса себя не причисляла. Да что там, похоже, и вовсе ни с кем из высочайших особ никакого контакта не поддерживала – даже и с Ларэном…

Дальнейшие расспросы в этом направлении, однако, были бы уж и вовсе настоящей бестактностью. И так вон совсем девчонку засмущала – красная, как мак…

– Простите, Ваше Высочество, – улыбнулась Даша. – Не будем об этом больше.

Княжна не возражала.

– А Вы, – осведомилась она в свою очередь, – как… поживаете? А то всё обо мне да обо мне…

– Я? Хорошо, благодарю…

«Да, вот теперь, кажется, можно сказать так с полным правом. Только б не сглазить…»

– Какие-нибудь новости?

– Новости?..

– Ну… – Милиса замялась. – Я имела в виду… может быть… о Ваших родных?..

«Будут – и они будут, недолго уже…»

Она покачала головой, стараясь придать лицу подобающее выражение:

– Нет, Ваше Высочество… Тут я, боюсь, в таком же положении, что и Вы…

«А ведь не говорила я ей ни о каких родных. Тоже со стороны откуда-то нахваталась… Хоть и не сплетница…»

– Простите, графиня, – быстро проговорила княжна, потупившись. – Я не хотела…

– Чего не хотели, Ваше Высочество?

– Вам… – Милиса сглотнула, – должно быть, неприятны… подобные вопросы… Тем более от меня…

– Почему же?

– Ну… я как будто… не в свое дело вмешиваюсь. Ведь Вы никогда не рассказывали мне о своей семье… Сами, то есть… Но я слышала кое-что, уж простите, трудно, живя здесь, не услышать…

– Что Вы, Ваше Высочество, не сто́ит…

– И к тому же… – продолжала та, всё так же не поднимая глаз. – Я чувствую… свою рода… некоторую причастность… ко всему этому… свою причастность…

– Каким же образом?

– Как Вы сами только что отметили, я без пяти минут часть правящей семьи государства, которое…

«Эк куда занесло!..»

Даше сделалось отчего-то неловко.

– Повторюсь, Ваше Высочество, – прервала она. – Ваши извинения совершенно излишни. Уж кто-то, а Вы… точно ни в чем не виноваты. Ни передо мной, ни перед кем-либо еще.

Слова эти Милису, похоже, отнюдь не убедили: она сидела, такая же всё поникшая и понурая, безотчетно теребя лежащую на коленях книжку – на сей раз закрытую. Приглядевшись, Даша отметила: та же самая, что и в прошлый раз, но теперь уже с закладочкой почти на двух третях. Штудирует, значит, местную историю-то…

«А ведь съест себя, – подумалось вдруг, – поедом съест, совсем как та Гизэлла…»

Та, сколько Даша помнила, тоже мучалась чувством вечной вины – за всех и перед всеми (прямо как по Достоевскому). Ну, и ясно, чем в итоге кончилось.

– Послушайте, Ваше Высочество, – сказала она. – Конечно, не мне Вас учить, да и советчик из меня не лучший… Но позвольте всё же… дерзнуть.

Княжна вскинула на нее глаза.

– Ваше сознание ответственности за чужие деяния, безусловно, весьма похвально – иным и за себя-то отвечать в диковинку. Но, боюсь, на Вас самих привычка эта может сказать… не особенно благоприятно. А потому… Не берите на себя такой груз. Отучайтесь от этого, по крайней мере. Довольно уж и того, что сами Вы всегда поступаете по совести…

– Откуда Вы знаете? – прошептала тут Милиса.

– Что?

– Насчет… совести и прочего…

– Не знаю. Просто… мне так кажется. Я неправа?

– Н-нет… то есть… правы… Хочется верить, что правы… Я стараюсь…

– Вот видите. И насчет другого тоже – постарайтесь. Хорошо?

Княжна кивнула, чуть улыбнувшись.

На том они и расстались.

«Что ж, – думала Даша, шагая уже к выходу, – может, и правда постарается. Девчонка-то неглупая, не глупая отнюдь… Не в пример будущему муженьку – тому, конечно, не Ларэну…»

О, вспомнишь солнце…

Не успела она миновать еще и холл за библиотечными дверями, как в конце прилежащего коридора показался вдруг навстречу ей не кто иной, как он самый.

Последовал обычный в таких случаях обмен приветствиями.