— Нормальный? — охнула она. — А чего тогдаврет? Когда ты принялась цитировать «Наказ», он едва не рухнул в обморок.

Анька, конечно, преувеличивала, но я порадовалась. Если иона заметила странности в поведении Сергея Петровича, значит, они вовсе не плодмоего воображения.

— И твоя фамилия ему тоже не понравилась. Он точнокислое съел, когда ее услышал. Славка, мы на верном пути! Дядя в этом деле посамые уши!

— В каком деле? — усмехнулась я.

— В этом самом. Убийство, исчезновение письма из музея,кража кинжала…

— Неужто ты думаешь, что он Матюшу убил?

Анька заметно сникла:

— На убийцу он, конечно, не похож, хотя тут ничегоопределенно не скажешь. Встречала я убийц с такой ангельской внешностью… Вот, кпримеру, Юля Лыкова. Помнишь, девочка тринадцати лет отравила собственную мать,потому что влюбилась в отчима… Субтильное создание с небесно-голубыми глазами,а мамашу мышьяком… Слушай, я уверена, «Наказ» он сам и спер.

— Эта мысль, безусловно, и следователю пришла вголову, — пожала я плечами.

— Да-а… — вздохнула Анька. — И все-таки он что-тоскрывает. И с работы ушел сразу после кражи. Подозрительно? Подозрительно.

— Может, потому и ушел, что коллеги косо смотрели.Опять же у Мухина он наверняка получает больше, чем в музее. Кстати, ты об этомМухине что-нибудь знаешь?

— Нет. Но если надо…

— Надо, — кивнула я, понятия не имея, зачем мнекакой-то Мухин. — Еще необходимо разыскать родственников Ильина.

— Сделаем. Кстати, не худо бы деятелям из милицииначать шевелиться. Что там с ограблением твоей квартиры?

— Ничего, — пожала я плечами. — У них еще небыло времени…

— У них его вообще никогда не бывает. Вчера квартируограбили, сегодня сумку вырвали, а они не торопятся. Без трупа их шевелиться незаставишь.

— Большое тебе спасибо, — со вздохом кивнула я.

— Я не то имела в виду, — все-таки смутиласьАнька.

Я завела машину и повезла ее домой.

Следующие два дня ничего не происходило. Я имею в виду,ничего, связанного с кинжалами. Я была загружена срочной работой и о вековыхтайнах даже не вспомнила. На третий день с утра позвонил Валера и предложилвстретиться. Я отправилась в прокуратуру, где он, несмотря на выходной день,«горел» на работе с девяти утра.

Первое, на что я обратила внимание, войдя в его кабинет, былкинжал — он лежал на столе среди вороха бумаг, папок, скоросшивателей и прочейбюрократической атрибутики. И я вдруг за кинжал обиделась: к историческойреликвии отношение должно быть соответственное, а здесь — полнейшее неуважение.

Пока я силилась справиться с обидой за кинжал, Валера нанессокрушительный удар реликвии.

— Кинжал никакой не старинный, — порадовалон. — изготовлен, самое позднее, двадцать пять лет назад, так что наантиквариат никак не тянет.

Собственно, удивляться было нечему, раз Прохоров утверждал,что кинжал сделал сам Матюша и что он — копия того самого кинжала, о которомписал мой прапрадед. Удивляться не стоило, и я особо не удивилась, а вотрасстроилась ужасно, потому что версия, которая казалась мне безупречной,теперь летела ко всем чертям. Если кинжал не настоящий, зачем было кому-тоубивать Матюшу, а также искать кинжал в моем доме и устраивать нападение наулице? Кстати, и на этот вопрос ответил Прохоров: те, кто хотел получитькинжал, не знают, что он подделка. То есть Матюша скорее всего выдавал его занастоящий. Вот только зачем он всучил его мне? По моей версии, затем, чтобы япродолжила дело отца, то есть узнала тайну кинжала, хотя выразился Матюшатуманно и кинжал назвал «ключом». Но если это подделка, никаким «ключом» онбыть не может, вот и получается полная чепуха. «А может, кинжал Матюшеподменили?» — озарило меня, и я поторопилась высказать новую мысль вслух.

— Кто подменил? — вздохнул Валера, у которогонастроение сегодня было не очень, наверное, потому, что в такой день, когданарод рвется за город поближе к природе, он вынужден сидеть в прокуренномкабинете поближе к вентилятору, чтобы не свариться заживо.

— Те, кто его убил, естественно, — ответила я.Жара на меня тоже действовала, но я была полна решимости вывести убийц начистую воду.

— Его и правда могли убить, но только не из-за кинжала.Он ведь и золотишком промышлял, и подделками, и краденое скупать не гнушался.После отсидки у него могло что-то остаться на черный день. Ребята в полу тайникнашли, о нем было известно еще с ареста Матюши, когда обыск проводили. Тайникоказался пустым, но им недавно пользовались. К Логинову кто только не захаживална огонек, а он когда пьян был, болтая без удержу. Ну и наболтал на своюголову.

— Вот как раз кинжалы там и могли храниться… — началая.

Валера взглянул укоризненно:

— Слава, что ты привязалась к этому кинжалу? Говорютебе: подделка. Экспертов не обманешь.

— Убийца мог не знать, что это подделка.

— Допустим. Но ведь кинжал он тебе отдал. Или у него ихбыл десяток?

— Он отдал мне подделку, а настоящий у него убийцазабрал.

— Ага. Зачем тогда Матюшу убивать?

Я вздохнула, но, собравшись с силами, продолжила:

— Очень похожий кинжал украли из музея в Карпове.

— Знаю, — кивнул Валера. — И что этодоказывает? Что Матюша изготовил подделку с целью продать ее какому-нибудьолуху как антикварную вещь?

— А как же парни на джипе?

— Матюша дружбу водил с кем попало, это раз. Часто кнему обращались с просьбами люди весьма солидные — два. Просьбы, конечно, былиособого рода. Вполне вероятно, что Матюша знал о ком-то нечто такое, чтоставило человека в зависимость от него, вот Матюша и скончался скоропостижно.Но кинжалы здесь ни при чем, и не забивай себе голову.

— А круг на полу?

— Белая горячка. К тому же какое отношение к кинжаламимеет начертанный мелом круг?

— Самое прямое. Петому что, если верить легенде, кинжал— ключ, который открывает дорогу злу.

— Вот только мистики не надо! — вздохнул тяжелоВалера. — Мне и без мистики есть чем заняться, девять дел в производстве,голова пухнет.