Альтакс, не робея, тоже смотрел на неё пристально, неотрывно, понимая, что сейчас в этой женщине его единственное спасение.

– Ладно, не мучайся, садись в машину, потом разберёмся, – произнесла женщина уже более мягким, участливым тоном, и Альтакс из последних сил двинулся к поджидающему его автомобилю. Он с трудом влез в открытую дверцу и без сил опустился на сиденье.

Автомобиль тронулся.

Альтакс незаметно посмотрел на свою спасительницу. У неё были длинные, собранные на затылке в пучок светло-русые волосы, чуть раскосые голубые глаза и красивый, чётко очерченный профиль.

Проехав два-три квартала, автомобиль свернул в тёмный переулок и остановился.

– Мне выйти? – спросил Альтакс, вглядываясь в незнакомые очертания домов.

Повернув голову, незнакомка испытывающе посмотрела ему в глаза.

– Убил кого-нибудь?

– Нет. Всего лишь небольшой инцидент.

Женщина молчала, прошла почти минута, прежде чем в тиши салона вновь зазвучал её, на этот раз чуть холодный, требовательный голос.

– Сними галстук. На нём кровь. Пиджак тоже, пожалуй, лучше снять. На лацкане есть следы крови.

Безропотно повинуясь ей, Альтакс снял галстук, пиджак и положил их на заднее сиденье.

– А теперь надень вот это, – сказала она и, сняв со своей головы бейсболку, нахлобучила её на Альтакса. Она обмерила его взглядом. – Ну, вот теперь с тобой можно ехать, не рискуя угодить за решётку.

Проехав чуть вперёд, она развернулась и, выехав на улицу, продолжила начатый путь.

За окнами чуть дрожа мелькали уличные огни, повсюду было пустынно и безлюдно, словно весь город после жаркого, утомительного дня разом остыл и погрузился в сладкую дрёму.

– Меня Галиной зовут. А твоё имя? – спросила она, повернувшись к Альтаксу и взглянув на него с чуть заметной улыбкой.

– Альтакс.

– Ты что, греческий бог?

– Нет, и даже не татарский хан, – тоже не сдержал улыбки Альтакс.

– Так, стало быть, ты из татар? Тогда мы с тобой немного родственники. У меня бабушка была татаркой. Её Алсу звали.

– А знаешь, как это переводится с татарского?

– Нет.

– Алсу – это «розовая вода».

– А что, у татар есть такой напиток?

– Напитки розового цвета есть, наверное, у многих народов. Но здесь, я думаю, имеется в виду отблеск утренней зари на поверхности реки или озера.

– Красиво… – восхищённо улыбнулась Галина.

Они уже выезжали на городскую окраину, когда на их пути неожиданно выросли две облачённые в форменную одежду фигуры. Они дали знак остановиться. Судя по всему, это был дорожный патруль, и встреча с ним не сулила Альтаксу ничего хорошего.

– Сиди спокойно и в разговор не вмешивайся, – предупредила его Галина, останавливая машину на обочине.

Подойдя к автомобилю, один из патрулирующих, майор по званию, приложив руку к пилотке, требовательно, но с той долей вежливости, которую заслуживает любая женщина, сказал:

– Здравствуйте! Майор Гущин. Извините, но позвольте взглянуть на ваши документы.

Галина протянула ему похожую на удостоверение книжицу и пластиковый жетон с фотографией, служивший, видимо, водительскими правами.

Майор стал проверять документы.

Его напарник, старший лейтенант, тем временем, приблизившись к машине, пристально посмотрел на Галину и, наклонившись к майору, тихо, но так, что было слышно, проговорил ему на ухо:

– Ты что, не узнал? Это же бывшая чемпионка России по дзюдо Дроздова. Она в спортшколе наших детей тренирует…

Многозначительно поджав губы, майор улыбнулся и, возвратив документы, спросил уже по-свойски, с джентльменской галантностью:

– Куда путь держите, Галина Степановна?

– Домой. Только что закончила тренировки.

– А ваш пассажир…

– Это мой дядя. Приехал ко мне в гости. Был со мной в спортклубе, посмотрел, как я ребят тренирую.

– Что, тоже дзюдоист?

– Был когда-то. А сейчас человек сугубо мирной профессии. Учитель математики в школе. Годы не те…

Майор закивал головой.

– Понимаю… Ладно, продолжайте тренировать подрастающее поколение, а то оно у нас совсем хлипкое растёт. Только что сообщили, что в «Бабушкином саду» какой-то старикашка так разделался с тремя балбесами, что двоим пришлось скорую вызывать, а один, извините, чуть в штаны…

– Значит, заслужили, – сердито сказала Галина. – Лезут сломя голову, храбрятся, а в арсенале не имеют ничего, кроме своих соплей.

– Точно, – рассмеялся майор. – Ну, счастливого вам пути. Извините, что отняли время.

Кивнув с улыбкой майору и старшему лейтенанту, Галина вырулила на дорогу, и автомобиль, рванув с места, устремился вперёд, в прорезаемую лучами фар темноту ночи.

– Кажется, пронесло, – облегчённо вздохнул Альтакс. – А куда мы едем?

– А тебе куда надо?

– В Казань, причём срочно. Скажи, есть здесь какая-нибудь железнодорожная станция, автовокзал или таксопарк?

– Станция, таксопарк… Может, тебе ещё космодром? Не видишь, полицейские обложили весь город, ищут тебя. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в каталажке. Поедем сейчас ко мне. Я живу в трёх километрах от города, в частном доме. Там ты будешь в полной безопасности. Отдохнёшь, приведёшь себя в порядок, а потом видно будет.

Немного поразмыслив, Альтакс решил, что Галина права и ничего лучше в сложившейся ситуации не придумаешь.

После двухдневных скитаний и постоянных стрессов кирпичный, тихий, уютный особняк Галины показался Альтаксу настоящим раем.

Просторные комнаты, изящная мебель, паркетные полы, обклеенные светящимися обоями стены…

Особенно интересен был зал, где он сейчас отдыхал. Значительную его часть занимал стенд, обставленный спортивными кубками и призами. Тут же на стене – аккуратно подвешенные наградные ленты с медалями, рамы с грамотами и фотографиями молодой блондинки и широкоплечего брюнета в белоснежных кимоно.

В зале тишина. Лишь иногда из соседней комнаты, где Альтакс ещё не успел побывать, доносился переливистый щебет какой-то птицы.

Появилась Галина. Она только что вышла из ванной, и теперь Альтакс мог хорошенько её разглядеть и объективно оценить уже не как водителя, а как женщину.

Было ей около сорока. Высокая, белокожая, румяная, одетая в коротенький спортивный халат, она выглядела по-домашнему просто и мило, и даже чуть заметная полнота не скрадывала её стройности. Видимо, она принадлежала к тому редкому типу женщин, чья фигура с возрастом не претерпевает досадных изменений.