Марк стоял на палубе, выпрямив спину, расставив ноги, держась за лебедку трала. Легкий бриз ласкал его щеки, полуденное солнце грело макушку. Со времени прибытия на остров у него часто возникало ощущение, что он безбилетный пассажир, незаконно попавший сюда, нацепив маску настоящего моряка. Часто, но никогда так явственно, как в тот день на борту «Пелажи» – когда он совершенно безнаказанно наслаждался теплом и сверкающей красотой океана, в то время как любой профессиональный моряк проклинал бы эту чертову посудину, застрявшую здесь, на причале, тогда как другие моряки далеко в море наполняют трюмы рыбой.

«Пелажи» застыла в безмолвии, только снизу изредка доносились приглушенные удары молотка Карадека или скрежет его ключа-шестигранника. Вскоре из трюма послышался поток брани, и из люка показалась красная сердитая физиономия Карадека, поднимавшегося по приставной лесенке. Он высунулся на половину своего корпуса и вытащил из чрева судна какой-то цилиндрический предмет – покрытую машинным маслом непонятную конструкцию с лопастным колесом и целым пучком обрезанных черных проводов длиной сантиметров тридцать.

– Чтоб он провалился, этот сраный пылесос!

Карадек положил агрегат на палубу и вытер вымазанные маслом руки о рабочий комбинезон.

– Обойдется мне в целое состояние!

– А что это?

– Генератор. И он сдох. А без него – нет электричества. Дай тряпку, она в кабине. А еще возьми бумагу и карандаш.

Марк сбегал на мостик и вернулся с клетчатой тряпкой, блокнотом и шариковой ручкой.

– Пойдешь к Лестреану и закажешь мне вот это, – сказал Карадек, вытирая руки. – Генератор переменного тока GX на семьдесят пять ампер, всасывающий насос, спускной вентиль на четверть дюйма, пять литров моторного масла. Объясни ему хорошенько, что мне это нужно прямо сейчас. Ну и заодно прихвати солидол, корабельную смазку, канистру моющего средства «Солтар» и банку синей эмали «Топлак». И давай живее!

Марк прыгнул на причал и направился в другой конец порта, в лавку Лестреана под огромной вывеской с надписью наклонными желтыми буквами «Западный флот».

В лавке не было ни души. За стойкой, заваленной открытыми книгами учета, каталогами деталей и рыболовного оборудования, стоял пустой табурет. Марк из любопытства обошел несколько стеллажей с приспособлениями для рыбной ловли, меж которых грудами валялись сапоги, канаты, жилеты, черпаки, ножи, катушки с леской и прочие замысловатые штуковины, от которых исходил резкий запах резины и какой-то особый дух, свойственный новым вещам.

– Чем могу быть полезен?

За стойкой появился низенький седовласый мужчина.

– Привет, – сказал он, протянув Марку руку. – Я Ив Лестреан. Помнишь меня?

– Кажется, да.

– Я был в «Гавани» в тот вечер, когда ты приехал.

Марк вытащил из кармана список и вопросительно поднял брови. Лестреан взял листок, пошел в подсобку и через несколько минут вернулся с целой горой канистр, коробок и пакетов.

– По поводу генератора скажи Жоэлю, что поставка будет завтра, – проговорил он. – Вам повезло, иногда приходится ждать целую неделю.

– Сколько…

– Не бери в голову, у нас с Жоэлем свои расчеты.

Марк вышел из магазина, нагруженный тяжелой поклажей.

Когда он добрался до «Пелажи», Карадек уже снял комбинезон и закрывал на ключ кабину. Марк сложил покупки на палубе, и они вместе пошли к белому пикапу.

Тепло этого ясного, почти весеннего дня омрачала единственное обстоятельство – всего в нескольких милях от них кто-то, скорее всего, до отказа набивал трюмы рыбой.

Когда они вернулись, Карадек метался по дому, как тигр в клетке. Марк достал из пачки сигарету, заметив вопросительный взгляд Карадека.

– Разве вы курите?

– Бывает.

Марк похлопал по карманам джинсов и куртки.

– Зажигалку?

– Да, свою оставил на судне.

– Посмотри в супнице.

Марк взялся двумя руками за бело-синюю фарфоровую супницу, стоявшую на буфете, снял крышку и стал копаться в залежах вещей. Там хранилось беспорядочное собрание самых разных предметов. Очки, тюбик клея, кнопки, страничка из какой-то книги, веревочка, ключи от висячего замка, ручка без колпачка, календарь приливов и отливов, батарейки и, наконец… розовая зажигалка.

– Жоэль, я знаю о вашем сыне, – обронил Марк, поднося Карадеку зажигалку.

Моряк что-то проворчал и затянулся сигаретой – он вроде бы даже не удивился. Марк толком не знал, в чем хотел признаться Карадеку, а тот, судя по всему, не выражал желания продолжать этот разговор.

– Марианна мне обо всем рассказала.

У Марка возникло чувство, что он сказал что-то не то. Однако раз уж об этом заговорил, отступать было поздно.

– Я знаю, как погиб Эрван. И я… Мне очень жаль, – кое-как закончил он, проклиная себя за то, что недостаточно владеет французским.

Карадек молча стоял у окна. Его взгляд застыл на багажнике белого пикапа, блестевшего на солнце, потом переместился на ветки приморской сосны, вяло покачивавшиеся в глубине двора. Эти привычные мелочи тяжким мертвым грузом тоски невольно давили на него, на его одинокую пустую жизнь.

– Вы так много для меня сделали, – снова заговорил Марк. – Спасибо.

Марк потянулся было рукой к плечу Карадека, но тут же отдернул ее, так и не коснувшись товарища. Он поспешно вышел во двор, сделал несколько шагов, бросил окурок на гравий и присел на еще теплый капот пикапа. Со вчерашнего дня у него перед глазами стояло перепуганное лицо Папу. Он неоднократно пытался найти в его словах какой-то смысл, но всякий раз он оказывался за пределами его разумения. С какой бы стороны он к этому ни подходил, вывод получался один и тот же: Папу рассказывает небылицы. Раньше он, может, и был отважным моряком, избороздил все моря на планете – почему нет? Но дальше начиналось что-то непостижимое. История об ангеле мертвых, об Анку, который где-то рядом и посылает знаки живым. Все время, пока рассказывал, Папу безостановочно пил пиво, опустошая бутылку за бутылкой, хотя не страдал от жажды. Налицо деградация личности. Он спускался по склону, и ему не суждено было на него подняться. Все, к кому он был привязан, умерли. Мир – каким он его любил – куда-то подевался. А все эти истории – соломинки, за которые он пытался ухватиться. Но его падение уже началось. Однажды он и правда увидит в своем жилище пришедшего за ним Анку, тот прижмет его к стене и сломает ему шею. Люди найдут безжизненное тело – и на сей раз уже не мертвецки пьяного, а действительно умершего от пьянства Папу. Марку стало не по себе, и он поклялся, что в самом скором времени навестит этого дошедшего до ручки человека и попытается обо всем его расспросить. Погруженный в свои мысли, он едва заметил, как у него под носом нарисовались две громадные ножищи.

– О чем думаешь? – осведомился Карадек.