– Лара.

– Чтоб ты знал, я тебя ненавижу!

Лара сидела на комоде в гардеробной и смотрела на своё отражение в зеркале. Горящие глаза. Белые усы. Всклокоченная грязная шерсть – вылизывать себя языком она так и не привыкла.

«Красотка, что и говорить».

Впервые после страшного утра в бальном зале Лара осмелилась взглянуть на себя в кошачьем обличии. Особенно её забавляли усы – длинные и крепкие, словно леска, они придавали ей такой серьёзный вид, что удержаться от смеха помогала лишь неспособность кошек смеяться.

– А если я останусь кошкой навсегда?

Такое даже в мыслях допустить было нестерпимо.

– Лара, Андреас, где вы? – раздалось снизу.

Лара вздрогнула – она уже пять дней не слышала карканья Крэха, и сердце зашлось тревожным стуком. Когда она сбежала в гостиную, старый ворон нервно расхаживал по письменному столу.

– Где Андреас? – гаркнул он.

– Иду я, иду!

– Ты где был?

Чёрный кот печально отвернулся.

– Нюхал в погребе бутылки.

– Пьянчуга, – не смолчала Лара.

– Я подсчитывал наши запасы.

– Мерле послали в лес, – без предисловий каркнул ворон.

Теперь все взгляды были прикованы к нему.

– Когда?

– Ты хорошо расслышал?

– Примерно полчаса назад жена мельника велела ей набрать черники для пирога. Я полечу в лес, девчонка вот-вот должна там появиться.

– Погоди! – воскликнула Лара. – Ты отнесёшь меня к ней, так будет быстрее. А ты – за мной. – Она кивнула Андреасу и помчалась на третий этаж.

– Интересно посмотреть, где ты всё это время прятала книгу, – услышала Лара позади себя.

– Сейчас увидишь.

Она толкнула дверь библиотеки, что занимала пол-этажа, и, сдвинув носом порог, достала из-под него зубами кожаный фолиант.

– Ох ты ж… – ухмыльнулся Андреас. – Ты прятала книгу под порогом почти пустой библиотеки? Очень оригинально.

– Не так оригинально, как хранить её в ящике с коньяком.

Чтобы перенести вниз старинный талмуд, Лара вцепилась в него зубами с одной стороны, а Андреас – с другой. Так они и тащили, пока на втором этаже кот не разжал челюсти и не рявкнул:

– На кой чёрт ты наколдовала столько этажей?

– Будь благодарен, что их всего три!

На перетаскивание книги в переднюю ушло не меньше двадцати минут. Крэх сходил с ума от нетерпения.

– Сколько можно? Я вас заждался! – каркнул ворон, но, увидев вожделенную книгу, осёкся. – Друзья мои, прошёл почти час, как мельничиха наказала дочке идти в лес, поэтому, боюсь, она давно воротилась домой… Где у вас огниво?

Не тратя время на споры, Лара посмотрела на кота.

– Андреас, ты охраняешь книгу. Полагаюсь на твою совесть.

– Ты полагаешься на то, чего нет, – ощерился кот, показав клыки.

«А из кого ещё сообщников выбирать? Вокруг одни потенциальные предатели», – мысленно проворчала Лара, бросая на ворона строгий взгляд.

– Крэх, неси меня в лес.

– А может…

– Я сказала, в лес!

* * *

Самые крупные ягоды росли в глубине леса. Мерле не считала себя трусихой, но всё же забеспокоилась, когда кроны деревьев сделались гуще, а пение птиц – слабее. Она запнулась о корягу и чуть не подвернула лодыжку – деревянные башмаки сестры совсем не годились для прогулок по лесу.

За кустами пронеслось что-то чёрное. У Мерле перехватило дыхание – нечисти она боялась ещё пуще, чем солдат. Ей захотелось тотчас бежать домой, но полупустая корзина не оставляла надежд на скорое возвращение. Девочка знала, что не сможет вернуться в деревню раньше вечера, и страх окончательно сковал ей ноги. Дрожащими пальцами она сорвала тёмно-синюю ягоду, которая висела ближе других, и положила её в рот.

Деревенские жители редко заходили в восточную часть Цайзихвальда, опасаясь Сырной Ведьмы, что жила на опушке. Зато здесь можно было собрать самую вкусную чернику. Чтобы успокоиться, Мерле съела ещё одну ягоду.

– Мяу!

Девочка оглянулась. На земле сидела кошка: шерсть белая, но грязная, так и хочется водой окатить. А глаза – что небо в ясный день. Мерле никогда не видела голубоглазых кошек и подошла поближе, чтобы рассмотреть.

Кошка поднялась и отступила. Мерле – к ней, та – от неё.

– Ты чего уходишь? – насупилась девочка. – Не бойся, киса, я тебя не обижу.

– Мяу, – ответила та.

Наконец кошка позволила себя погладить и даже замурчала.

– А хочешь, я тебя домой заберу? – спросила Мерле.

– Мяу! – Животное метнулось к тропинке.

– Куда ты?

– Мяу-мяу, – словно зазывала кошка.

Прижав корзину к груди, Мерле последовала за ней. Белая кошка торопливо шла вперёд, попеременно озираясь на девочку. Мерле это ужасно веселило. Но ровно до тех пор, пока она не поняла, что кошка заманивает её к дому Сырной Ведьмы.

Девочка встала как вкопанная.

– Ты куда меня ведёшь, проклятая? – рассердилась она.

Кошка тоже остановилась и вопросительно глянула на Мерле.

– Мяу?

– Что «мяу»? Ты же к Сырной Ведьме меня завлекаешь!

– Мяу-мяу?

Мерле была готова поклясться, что кошка спросила: «Что-что?», и похолодела.

«Это точно ведьмина кошка, – подумала она. – Заманивает детей в чащу леса, а ведьма их потом на ужин съедает!»

И неважно, что никто в деревне не видел, чтобы Сырная Ведьма ела детей или хотя бы колдовала. Напротив, старуха всегда была приветлива и щедра: деревенские мужчины часто подвозили её до Кемница, где она торговала сыром, и получали за это один мариенгрош. Однако вся наружность старухи была такой выразительно-пугающей, что ни у кого не оставалось сомнений – именно так и положено выглядеть настоящей ведьме.

Погружённая в эти размышления, Мерле не сразу увидела, как белая кошка достигла конца тропинки и теперь выжидающе смотрела на неё. Потом девочка заметила, что над верхушками деревьев темнеет крыша большого здания.

«А где же старый деревянный дом? Или я ошиблась дорогой?»

И ноги сами понесли её вперёд.

Когда кошка остановилась перед воротами, Мерле ахнула. За кованой оградой высился трёхэтажный особняк из белого камня с рельефным фасадом и множеством узких окон. Перед домом раскинулся просторный двор. В лучах заходящего солнца, как драгоценность, сияла позолоченная карета.