Увидев родственницу в качестве свидетеля, мы все оцепенели. Сафар с наглым и довольным выражением лица ликовал – победа! В заявлении Сафару был нужен хотя бы один покупатель квартиры, чтобы запустить механизм и дело приняло бы уголовный характер. И вот, из всех покупателей согласилась только жена кузена.

Айнур, так звали жену моего кузена, сорока пяти лет, с большими красивыми и в то же время ничего не выражающими глазами, была женщиной крупной и эффектной и умела произвести приятное впечатление. Она была веселой и чересчур болтливой особой. И казалось иногда, что в свои сорок пять лет она до сих пор оставалась наивной и глупой. Но нам это только казалось…

Она промелькнула за дверью зала суда, и за ней выскочили Сафар и Хаверь, секретарь судебного заседания. Айнур долго уговаривали и упрашивали зайти и дать показания, но она не ожидала нас увидеть в зале. Сафар ей сказал, что мы не придем на слушание дела. Конечно, легче наговорить на человека на бумаге, чем солгать в глаза при большом количестве людей, да еще и родственников.

После всех официозов, прочтений заявления и общих подобранных составляющих материалов дела пригласили заявителя.

– Вызывается потерпевший, Мирзаев Сафар.

– Встаньте, – сказала судья. – Вы клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?

– Клянусь, – громко, с восклицанием ответил заявитель. Было полное ощущение того, что, произнося эти слова, Сафар стал толще и выше, а его и без того длинный нос вытянулся ещё на несколько сантиметров.

Он подошел к трибуне. Видимо, с его образованием в три класса ему давались сложно публичные выступления, он заметно нервничал и краснел. Сафар стал зачитывать свое заявление, как его обманули, такого бедного и несчастного! И он вынужден был обратиться в органы, чтобы вернуть деньги фирмы. Поливал грязью Турала и наговаривал на него, но ничего хорошего услышать мы и не ожидали. Кроме того, что надеялись все-таки на то, что у Сафара проснется совесть и он не будет лгать в суде, раскается. Но он говорил без угрызений совести, которой, как оказалось, у него вовсе нет.

Наш адвокат попросил разрешения задать несколько вопросов заявителю и с согласия судьи приступил к опросу:

– Сафар, вы занимались бизнесом и зарабатывали деньги вместе с подсудимым много лет. Вы зарабатывали деньги не с правоохранительными органами, к которым обращаетесь сейчас. Вы понимаете, что вы поступили подло по отношению к своему другу и компаньону?

И тут же выкрикивают и встают одновременно прокурор и адвокат заявителя.

– Протестую, ваша честь! Уязвлено достоинство заявителя, – обращаются они к судье.

– Принимаю, поменяйте вопрос, – раздается голос Рахили Абдуллаевой.

Ехидно улыбаясь, прокурор занял свое место. Как два коршуна, он и адвокат Сафара следили за каждым словом.

– Это дело должно было решаться в гражданском порядке, – продолжал адвокат Турала.

– Протестую, ваша честь! – вновь выкрикнул прокурор.

Я подумала: «До чего же этот прокурор противен!»

– Это никакого отношения к слушанию не имеет, – настаивал прокурор.

– Ближе к делу, – потребовала судья.

– Сафар, у вас в компании была проведена аудиторская проверка. В ее результатах черным по белому прописаны ваши паевые доли бизнеса, и кто кому что должен, – обратился к заявителю адвокат. – На основании официально проведенного аудита это вы должны Туралу деньги, а не наоборот. Мы поднимали данный вопрос неоднократно во время следствия, но следствие, я еще раз повторяю, было необъективным, и мы надеемся на правосудие суда.

– Протестую, ваша честь! Эти слова оказывают давление на суд, – снова прервал речь адвоката прокурор.

Но судья решила иначе:

– Продолжайте, адвокат, – кивнула она…

…Как по вызубренной шпаргалке, Сафар вновь и вновь повторял одно и то же, отрицая все обвинения в свой адрес. При каждом вопросе адвоката прокурор с адвокатом выкрикивали и протестовали, а судья принимал почти все протесты. Допросить и добиться ответов на поставленные вопросы не представлялось возможным.

В ходе судебного процесса была назначена судебно-медицинская экспертиза, так как Турал страдал от тромбофлебита, и мы просили домашний арест или стационарное лечение. Это единственное ходатайство, которое удовлетворили, и судмедэкспертизу провели, однако никаких мер не приняли.

Я благодарю Аллаха за то, что Турал остался жив, сидя в тюрьме в невыносимо тяжелых условиях.

– Вызывается первый свидетель – главный бухгалтер компании Светлана Козлова, – провозгласила секретарь.

В зал суда зашла Светлана, шестидесяти пяти лет, полная женщина невысокого роста, курносая, с узенькими губами, накрашенными помадой морковного цвета, и мелкими синими глазками. Волосы аккуратно собраны в пучок. Она заметно нервничала – было ясно, что Сафар ей пригрозил.

Когда она проходила мимо меня, я не выдержала и сказала ей:

– Как вам не стыдно? Вы столько лет проработали с моим мужем – скажите правду, я прошу вас!

Но меня тотчас дернул мой папа и прошептал:

– Сейчас же замолчи, больше ни звука!

– Дура! Какая же ты дура! – крикнула мне в ответ Светлана.

Я думала, что она сейчас бросится на меня. Но прорычав оскорбления в мой адрес, Светлана подошла к трибуне. Мне стало очень обидно, и я не смогла ничего ответить.

Послышался вопрос судьи, обращённый к свидетельнице:

– Расскажите суду о деятельности компании и о ваших обязанностях в компании.

– Компания занимается строительством многоэтажных жилых зданий. Сафар – учредитель фирмы, а Турал – директор. Я занимаю должность главного бухгалтера, – ответила Светлана.

– Вы подтверждаете тот факт, что Сафар и Турал являлись полноправными партнерами по бизнесу? – спросил адвокат Аскеров.

Долго думая и сомневаясь, Светлана все же сказала:

– Да, подтверждаю, – прошептала она едва слышным голосом, опустив глаза и беспокойно подёргивая пальцами рук.

– Кому вы подчинялись непосредственно? – продолжали сыпаться вопросы.

– Директору, – ответила она, стараясь не смотреть в сторону Сафара.

– То есть Туралу? – потребовала уточнения сторона защиты.

– Да… – неуверенно сказала Светлана.

– Как проходила купля-продажа квартир? Точнее сказать, когда покупатель вносил предоплату или полную сумму за покупку квартиры – кто принимал деньги, подписывал договор, выписывал приходный кассовый ордер? – спрашивал Аскеров.

– Иногда я, иногда Турал, – робко отвечала бухгалтер, не понимая, куда клонит адвокат.

– Вы являетесь главным бухгалтером, главный бухгалтер – это сердце компании! Вся ответственность за финансовую часть компании лежит на вас, и вы сейчас говорите «иногда»? Объясните, что значит «иногда»? – вдруг сделал выпад защитник.