— Что? — не понял он.

— Шестиногих, говорю, — пояснила она, глаза ее смеялись. —Восьминогие только пауки.

— Да какая разница, сколько ног, лишь бы люди были хорошие!

Колоксай слушал Олега с неудовольствием, неожиданновмешался:

— Прости его, чародейка. Он из Леса, не понимает, какразговаривать с людьми, которые что-то знают и умеют. В руках которых естьвласть... хотя бы над муравьями.

Олег огрызнулся:

— А ты понимаешь?

— Конечно, — удивился Колоксай. — Я все-таки был... да иостаюсь правителем Артании!

— Тогда скажи ты, — предложил Олег ядовито.

Хакама посмеивалась, взгляд ее коричневых глаз живоперебегал с одного на другого. Колоксай как башня тяжело развернулся в еесторону:

— Скажи мне, чародейка, что мы должны для тебя сделать,чтобы вовлечь тебя в эту затею?

Она засмеялась:

— Почему ты уверен, что так можно на меня подействовать?

— Потому, — ответил Колоксай убежденно. — На этом держитсявсе управление, все договорами между князьями и царями!

Олег хмурился, но чародейка неожиданно для него сказала:

— Ты прав, доблестный Колоксай... Ты юн, я знаю, насколькоты юн на самом деле, но ты уже постиг грязное умение править людьми. Этопростые витязи могут позволить себе роскошь быть честными... даже к противнику,но не цари, не каганы, не императоры... Ладно, слушайте. Где-то на белом светеесть Жемчужина... Перловица, как была названа Родом в первый день творения.Самая первая на свете перловица, мать всех перловиц, которые и дали мируудивительные перлины, сказочной красоты перлы. Век жемчужин недолог, онивысыхают, сморщиваются, как горошины, теряют блеск и красоту. Но перваяжемчужина, Первожемчужина сохранила свой блеск и красоту! Еще бы, она созданасамим Родом... Так вот, с годами усилилась не только ее красота, но имагическая мощь...

Ее глаза стрельнули на замерших героев. Витязь зачарованнослушал о дивной красоте, даже рот раскрыл, а красноголовый заинтересовалсятолько сейчас, когда упомянула о магии.

Она сделала паузу, а красноголовый, как она и ожидала, неутерпел:

— А что за мощь?

— Исполнение желания, — ответила она просто.

Теперь ее глаза не отрывались от их лиц. Глаза вспыхнули,брови поднялись, кожа натянулась на скулах, словно оба уже мчатся по ровнойстепи навстречу ветру, облака несутся над головой, земля грохочет и стонет подкопытами, а впереди на красном от зари небе начинает проступать прекрасныйзамок, где принцесса, молодые служанки, спелые девки на сеновале, сдобные девкив темных коридорах, даже в подвалах, где полно и вина...

— Жемчужина? — переспросил Олег. — Какое именно желание?

Хакама сказала с трепетом в голосе:

— Любое! Так говорят волхвы.

Колоксай тихонько свистнул, Олег пробормотал:

— В это поверить трудно.

Она удивилась:

— Ты волхв, и не веришь?

— Насчет любого, — поправился он. — К примеру, она не сможетуничтожить Рода, из ничего сделать что-то...

Она кивнула, глаза стали очень внимательными:

— Ты прав. Конечно, может сделать не все... но очень много.

— И почему ее не вытащили до сей поры?

Ее губы дрогнули в презрительной усмешке.

— Герои мелковаты. Кто не сумел, а кто подумал: чегорисковать? К тому же только одно желание выполнимо. Затем от жемчужины толькодымок...

Колоксай подумал, сказал понимающе:

— У каждого хотений на три сарая хватит, да еще и полхлевазаймут. Если уж рисковать головой, то либо ради красивой женщины, либо... а тамнет еще таких жемчужин? Пусть даже помельче, на полжелания?.. Но чтоб много.

Красиво выгнутые губы дрогнули в понимающей усмешке.

— Отказываетесь?

Колоксай повернулся к Олегу:

— Что скажешь? Я, к примеру, могу намыслить, что иду радикрасивой женщины. Все-таки это ж женщина, хоть и умная, а ты вообрази, что радитолстой книги.

Зеленые глаза Олега в упор смотрели в ее безмятежно милоелицо, пытались заглянуть в глубину коричневых глаз, но их поверхность былатемной и прочной, как кора молодого дерева.

— Но ты же сказала, — заметил он осторожно, — что никто изчародеев не смог...

Она обольстительно улыбнулась:

— А разве я сказала, что хочу участвовать в вашей безумнойзатее?

Колоксай похлопал волхва по плечу:

— Она права. Если бы хотела, то задала бы задачку полегче.

— Но задала бы все равно, — добавила Хакама. Ее глазасмеялись. — Колдуны ничего зазря не делают. Пока что я не вижу ничего, кромепустых слов о счастье для всех людей. Мы, чародеи, разговариваем только сравными. Мало ли люда, что хотят с нами пообщаться, вести беседы... Но скажи,интересно ли нам слушать их бесхитростные рассказы о дойных коровах, выпечкехлеба, проклятых лисах, что повадились в курятники, о зайцах, что ободралидеревцо в саду?

Колоксай возразил с достоинством:

— Разве мы говорим о зайцах? Ни хрена себе зайцы!

Она прервала все тем же мелодичным голоском, в которомвпервые прозвучал металл:

— Сперва докажи, что ты чего-то стоишь.

— Как?

Она наморщила лоб:

— Если сумеете доставить мне Жемчужину, то это само скажетза тебя, герой. Тебе не придется бить себя в грудь кулаком и рассказывать освоей силе.

Колоксай откинулся на спинку кресла, выпрямился, а ладониопустил на поручни, готовый вскочить с той легкостью, словно не он съелполбарана:

— Если я добуду, примешь ли ты участие в объединении мира?

Она выпрямилась, лицо ее было чистым:

— Ну посмотри на меня! Разве я могу обмануть?

Колоксай смотрел, смотрел и Олег, и хотя оба знали, что всеженщины слеплены из вранья и обмана, но с другой стороны... если не верить, точто они смогут одни?

В лицо упруго давил встречный ветер, мир двигался навстречубыстро, только огромная синяя чаша неба оставалась неподвижной. Колоксайдержался на огромном жеребце, как закрепленная поверх седла каменная глыба,неподвижный и молчаливый, он страшился спугнуть размышления волхва.