Олег остановил коня, остановился и Колоксай. Всадница началапридерживать свою разгорячившуюся лошадь, та фыркала, трясла гривой и пыталасьвстать на дыбы, всячески объясняя, что готова мчаться хоть на край света.

Девушка была в самом деле легкая, как мотылек, стройная игибкая, глаза смеялись, а щеки от быстрой скачки разрумянились, как наливныеяблочки. Когда улыбнулась, зубки блеснули такие белые, ровные и чистые, чтоОлег едва не сунул ей палец, чтобы куснула, как веселый щенок.

— Муж мой и повелитель! — воскликнула она в великомудивлении. — Ты ведь ехал к нам... или не к нам? Почему миновал свои владения?

Колоксай кивнул с виноватой усмешкой:

— Милый мой Зимородок... Прости, но меня зовет вдаль что-тоочень могучее. Я не могу противиться этому зову.

Он покосился на Олега, но тот молчал, посматривал на обоих.Девушка от удивления широко распахнула глаза, удивительно синие, чистые, как уребенка:

— Зов?.. Боевой трубы?

— Нет...

— Но ты собрался на войну?

— Нет, — покачал головой Колоксай. — Нет.

Она старательно хмурила чистый лобик, даже губу закусила,отчего ее милое личико стало до смешного задумчивым.

— Конечно, не на войну, — решила она. — На войну готовятсязадолго. Но куда так спешно?.. Заедь, отдохни, повеселись. И твоему спутникубудет нескучно.

Колоксай даже не повел бровью в сторону града, где, какпонял Олег, хозяйкой эта удивительно милая и хорошенькая девушка, одна из женКолоксая. В глазах витязя росло злое нетерпение. Конь под ним переступил,сделал шажок, отодвигаясь от хорошенькой игривой кобылки, что норовила пихнутьбоком.

— Прости, — ответил Колоксай, — я не могу. Мне надо спешить.

— Но куда? — просила она непонимающе. — Если не на войну...

— Не на войну, — сказал он, — не беспокойся.

Олег видел, как в синих глазах что-то изменилось. Кукольноеличико посуровело, а по-детски пухлые губы отвердели. Она спросила негромко:

— Если не на войну... тогда к другой женщине?

Колоксай отмахнулся:

— Да нет же.

— Да, — возразила она убежденно. Румяные щеки на глазахтеряли цвет, бледнели. В глазах блеснули слезы, а голос внезапно задрожал: —Мой повелитель, я не виновата, что не могу зачать твоего ребенка!.. Но ведь иникто из твоих жен и наложниц не может!.. Но мы принесем жертвы богам,воздвигнем новое капище, и боги сжалятся!.. У меня будет твой сын!

Колоксай протянул руку, его пальцы бережно коснулись еещеки, девушка сделала движение прижать его пальцы щекой к плечу, но Колоксайуже отодвинулся, спина стала прямой, а в голосе зазвучало прежнее нетерпение:

— Все, Зимородок!.. Перестань реветь. У мужчин свои дороги.

Олег пустил коня за ним следом, прислушался, но сзади былотихо. Всадница не осмелилась следовать за ними. Он уже полагал, что всекончилось, когда сзади раздался ее звонкий отчаянный крик:

— Если ты едешь на войну, то пусть моя любовь будет тебещитом!.. Если же едешь к другой женщине... то пусть на нее обрушится моепроклятие!

Колоксай нервно дернулся, Олег утешил:

— Успокойся. Это всего лишь слова.

— Она из рода колдунов, — пробормотал Колоксай. — Еепроклятия сбываются...

— Так не бывает.

— Почти всегда сбываются, — уточнил Колоксай, но лицо егооставалось тревожным, словно он обязательно должен был попасть в число тех, наком проклятие сбудется.

Им в спины уже едва слышно донесся слабый крик, но в нембыло столько ярости и отчаяния, что Олег ощутил, как осыпало морозом, а волосына затылке зашевелились:

— Я проклинаю ту женщину, ради которой ты оставишь меня! Данастигнет ее смерть от руки собственного сына!..

Конь под Колоксаем неожиданно пошел галопом. Олег догнал струдом, его конь был в мыле, на узде повисли клочья пены, когда Колоксайпридержал своего, сказал с виноватым смешком:

— Как в таком крохотном тельце помещается такая ярость?

— Ворона маленькая, а рот здоровый, — отозвался Олег.

Он старался, чтобы голос прозвучал безучастно, но удалосьплохо, и Колоксай посмотрел подозрительно, пожал плечами. Олег вздрогнул, когдамолодой богатырь внезапно заорал воинскую походную. Конь пошел бодрее, дажепотряхивал гривой и зыркал огненными глазами по сторонам, выискивая толпыврагов.

Поколебавшись, Колоксай сказал:

— Вообще-то дворцовые волхвы сказали, что я погибну, еслипойду с тобой.

Олег изумился:

— Так чего ты еще здесь? Немедленно возвращайся!

Колоксай с неловкостью пожал плечами:

— Недостойно мужчины уходить от опасности.

— А если это непростая опасность?

— Все равно, — ответил он упрямо. — И кроме того...

Он осекся, бросил на Олега подозрительный взгляд, но тот всамом деле ничего не заметил, углубившись в тяжкие думы о возвышении родалюдского. Колоксай посопел, поерзал, но не в его характере было оставлять хотьмалую недоговоренность:

— И еще... Если вернусь в свой защищенный город... то неполучится ли, что выбрал долгую и спокойную жизнь в безвестности?

Олег пробурчал себе под нос:

— Не знаю... В защищенном дворце так же легко околеть отяда, как в бою от меча.

Колоксай зябко передернул плечами:

— Бр-р-р!.. Нет уж, только не от яда!.. Лучше уж погибнутьна скаку, в полете, в гуще схватки, когда кровь кипит... Я видел, как в битвахвоины, уже раненные смертельно, сражались так же весело и лихо, не веря вгибель, не принимая... и падали замертво, все еще не веря, все еще сосчастливыми улыбками упоения схваткой!.. Нет-нет, только не от яда.

Широкую зеленую долину словно кто заузил вдаль, с боковподнимались невысокие старые горы, а среди зелени гордо и вызывающе стоялдворец-башня. Олегу на миг почудились домики, сараи, сады, пятна огородов, отнебольшого пруда двигается огромное стадо коров... но тут же понял, что этоименно то, что глаза привыкли видеть, что ожидали... И что видит почти каждый.А на самом деле дворец-башня брезговал подпускать к себе как селянские дома,так и княжеские конюшни.

Колоксай ахнул:

— Я никогда не зрел такой красоты!