Дворец блистал, выстроенный из странного голубоватого камня,похожего на январский лед. По крыше, стенам и зубцам на вершинке бегалисверкающие зайчики, такие задорные и радостные, что Олег ощутил, как егозамороженные губы раздвигаются в улыбке. Остроконечная башня нацелилась в синеенебо красными прапорцами. Между зубчиками наверху еще и деревянные перекладины,кто-то явно любит подниматься наверх, смотреть то ли на свои владения, то ли назагадочное звездное небо.

Колоксай повторил потрясенно:

— Я такого еще не видывал!

— Я тоже, — согласился Олег.

Колоксай уловил в голосе молодого волхва напряженность,спросил живо:

— Что-то не так?

— Не знаю, — признался Олег. — Но переночевать нам лучшегде-нибудь в ином месте.

Колоксай оглянулся с тоской на далекий лес, дальше толькоровная, как столешница, степь.

— В чем дело? — осведомился он холодно. — Не потому ли, чтотвоему носу трудно без запахов навоза, гнили, помоев, старого прелого сена,прокислых щей? Или же потому, что туда дальше ехать?

— Дальше, — согласился Олег. — А волхвы, как ты уже знаешь, немогут без трудностей. Однако, хотя волхвы чаще общаются с призраками, чем сживыми людьми, я все же предпочитаю живых людей.

Колоксай насторожился, синие глаза потемнели. Олег видел,как витязь беспокойно ерзает в седле, ощупывает оружие. Не обнаружив видимойопасности, спросил настороженно:

— Ты видишь чары?

— Нет.

— Так в чем же дело?

Голос его был раздраженным, грудь выгнулась, как у петухаперед утренним «ку-ка-ре-ку». Олег сказал мирно:

— Я не воин, но и мне видно, что такой замок не можетсуществовать без... без подпорок.

— Каких подпорок? — не понял Колоксай.

— Сел. Сел, весей, деревень... Откуда простой люд таскаетзерно, гонит скот, везет рыбу, дрова из ближайшего леса... Но я что-то невижу...

Колоксай тряхнул головой, провел ладонью по лицу. Когдаснова всмотрелся в сказочный дворец, взгляд был острым, как у коршуна.

Дворец стоял посреди зеленой долины, нетронутая трававздымала зеленые стебли прямо от ворот, красные маки как капли крови усеяли всюдолину. Кустарник тянулся причудливыми петлями, а в его разрывах зеленела та жегустая сочная трава, которую так легко сломать не только конскими копытами, нодаже тонкими заячьими лапами.

И трава зеленела за версты вокруг, сочно и нетронуто. Надкрасными маками порхали непуганые бабочки, а перед конскими мордамистремительно взмывали, жутко треща слюдяными крыльями и пугая коней, огромныекузнечики, кобылки с красными и синими крыльями.

— Ни одной дороги, — обронил Колоксай медленно, — ни однойтропки... в самом деле красиво! Всегда мечтал о таком. Но как обойтись безпростых селян, которые подвозят в крепость зерно, лес, гонят скот на убой,везут рыбу, пеньку, смолу, мед?..

«На одного человека в крепости, — подумал Олег сумрачно, — приходитсятридцать, которые его кормят, поят, одевают и снабжают оружием».

— Или они все невидимы, — сказал Колоксай, — или же...

Олег хмыкнул. Можно сделать невидимыми людей, можно сделатьневидимым скот и даже дома, но все равно осталась бы вытоптанная земля, темныепятна от костров, мощный запах навоза, конских каштанов, горелого железа,аромат свежеиспеченного хлеба...

— Держи меч под рукой, — предупредил он.

— У меня топор!

— Ну топор.

— Я с магами драться не люблю, — сказал Колоксай тревожно. —А как ты?

— Я ни с кем не люблю, — пробормотал Олег.

Колоксай покосился на взрослого не по годам волхва, внезапноощутил, что этот красноголовый с кем только не дрался, через что только непрошел, и уже устал, потому что все так же бредет в стоптанных сапогах, вдраках и сражениях ничего не обрел, а только терял, и теперь по-стариковскихочет не то спокойной жизни, не то чего-то еще, что не понять тем, в комгорячая кровь кипит, в чьей груди сердце стучит часто и мощно, глаза выпученыот жажды заглянуть за видно-край, а пальцы жадно тянутся к рукояти топора.

— Если нам не откроют, — сказал он красивым мужественнымголосом, — клянусь небом, я вышибу ворота, какому бы чародею этот терем... илибашня ни принадлежали!

Кони охотно затрусили вниз, трава в долине всегда слаще.Олег всматривался в странные красные нити, что иногда просматривались в зелени,Колоксай еще не видит, его голубые глаза устремлены на высокую блистающуютвердыню, а на лбу углубляются морщинки.

Солнце накаляло головы и плечи. Высоко над головами выгнулсясиний купол без единого облачка. Олег хмуро подумал, что здесь лес стеной,ветви над головой сомкнулись бы так, что этого вот неба не увидеть... но кто-товыпалывает даже семена деревьев, оставляя только семена трав.

Он помнил страшные раскаленные Пески, где шныряют ящерицы,пауки и стремительные муравьи, бывал на голых скалах, продуваемых острыми, какклинки, ветрами, там кочуют целые стада горных козлов, а сейчас вот едут кочень странной башне, под копытами мирно и успокаивающе хрустят сочные стебли,про-мчалась зеленая, под цвет травы, ящерка...

С высоты седла все чаще начал замечать муравьев, но дикокрупных, красноголовых, неторопливых. Почти все замирали при виде двухвсадников, провожали темными выпуклыми глазами.

Башня приближалась мерным конским шагом. Если у Гольша измассивных глыб, а Краснояр предпочитает столбы в три обхвата, все мореный дуб,то эта из дивного камня, которого и мрамором не назовешь, обидишь, чересчуркрасиво, сверкающе...

Колоксай, судя по его озадаченному виду, наконец заметил,что к башне тянутся красные цепочки. Кони шли в сторонке, башня медленновырастала, а цепочки расширились до ручейков. Красноголовые муравьи бежали подвое-трое в ряд, навстречу неслись такие же быстроногие, легонько пощелкивалипанцири.

Олег ощутил, что в глазах начало рябить от мелькающих сяжек,поднял взор на башню. Не оставляло ощущение, что за ними наблюдают уже давно,наблюдают внимательно, со снисходительным любопытством.

Некоторые муравьи, особенно крупноголовые и острожвалые,выскакивали из потока и бросались к ним, но, словно получив неслышимый Олегуприказ, останавливались, нехотя и недоумевающе поводили длинными сяжками,возвращались в общую колонну.

— Откуда там хлеб, — проговорил Колоксай, — я еще понимаю...каждый муравей по зерну — все подвалы доверху! Но как оленя...

Олег смолчал, что можно и вовсе без мяса, витязь не поймет.Зеленые глаза волхва внимательно провожали глазами потоки красноголовых, чтоустремлялись к башне. Управлять муравьями — это не конем и даже не коровами.