Да. Большая часть ее существа — да. И хочет не так послатьсигнал, как вырваться из этой иррациональной цепочки.

Если все это должно исчезнуть, она предпочла бы исчезнутьвместе с ним.

В этот вечер ей позвонил Батч Дуган, чтобы узнать, нет линовостей по поводу Давида Брауна. Он сообщил ей некоторые новости. Брат пропавшегомальчика, Хиллмен, находился в госпитале в состоянии близком к коматозному.Дедушка мальчика был немногим лучше. Он пытался рассказывать людям, что ДавидБраун не потерялся, а на самом деле исчез. Что это был фокус, который сделалего старший внук. И еще он болтает, что в Хейвене люди сходят с ума, анекоторые уже спятили.

— Он съездил в Бангор и наболтал все это парню из «Ньюс» поимени Брайт, — сказал Страшила. — Но ему там не поверили. Старикашка совсемсдурел, Руфь.

— Лучше удержи его там подольше, сколько сможешь, —прозвучало в ответ. — Они позволят ему вернуться, но он никогда не выберетсяотсюда снова.

— Что? — воскликнул Страшила. Внезапно его голос задрожал. —Что ты болтаешь, Руфь?

— Думаю, завтра ты узнаешь много нового. Я все еще не теряюнадежду.

— Она внимательно посмотрела на выстроившихся в ряд кукол. —Жди завтра сигнала.

— Что? — голос Дугана вдруг потонул в возникшем на линиишуме.

— Прощай, Батч, и помни: сигнал. Ты обязательно услышишьего.

— Руфь, куда ты пропала?.. перезвони… скоро…

Она повесила ставшую бесполезной трубку, посмотрела на своихкукол, прислушалась к звучащим в голове голосам и приготовилась ждать, когдапридет время.

Воскресенье могло бы быть образцовым летним деньком — ясное,теплое, яркое. В четверть первого Руфь Мак-Косленд в последний раз покинуласвой дом. Она заперла парадную дверь и повесила ключ на гвоздик. Кукол онасложила в старый саквояж Ральфа и спустилась по ступенькам.

Прогуливающийся неподалеку Бобби Тремейн радостнопоприветствовал ее:

— Вам помочь, миссис Мак-Косленд?

— Нет, спасибо, Бобби.

— Ладно.

Он улыбнулся. Во рту его еще оставались несколько зубов.

— Мы все любим вас.

— Да, — сказала она, укладывая на переднее сидение машинысаквояж. — Мне это хорошо известно. Иди, Бобби.

Он ушел, оглядываясь через плечо, и его юное лицо выгляделовстревоженным и озабоченным.

Руфь подъехала к городскому залу.

Саквояж был тяжеловат, и она с трудом втащила его поступенькам. Голова опять начала раскалываться от ноющей боли. Она облизнулагубы, и сразу два зуба выскочили изо рта, испачкав кровью блузку, и покатилисьпо ступенькам.

С трудом добравшись до третьего этажа, она остановилась,чтобы перевести дыхание, и выглянула в окно. И тут увидела их всех. Все онисмотрели на нее. Казалось, весь город собрался под окнами зала.

Не глядя больше в окно, Руфь быстро начала доставать куколиз саквояжа. Затем она достала провод, примотала к своей руке один его конец, авторым обвязала кукол. В горле у нее стояли слезы, а во рту ощущался вкускрови. Потом, передумав, она принялась вдруг укладывать кукол в круг так, чтобыони касались друг друга руками и ногами, образуя неразрывную цепь. В центробразованного кольца она поместила батарейку.

И тут ударили башенные часы.

Буммм.

Теперь мне нужно только ждать, — думала она. — Сидеть иждать.

Но сперва нужно сделать еще кое-что.

Она поднялась в башню, верхушку которой украшали часы.Внезапно что-то зацепило ее по лицу.

— О боже, нет! — воскликнула Руфь.

Это была летучая мышь. Сотни, тысячи летучих мышей. Онипроснулись, потревоженные ее приходом, и вдруг стаей обрушились на нее. Однавцепилась в волосы, другая — в плечо, третья — в ногу…

Летучие мыши были везде. Они свистели. Шум, производимый ихкрыльями, напоминал приглушенный гром. Руфь закрыла руками лицо. Внезапно вхлопанье крыльев ей почудились голоса, голоса Хейвена.

Летучие мыши сдирали с нее платье, выдирали волосы… Это хужесходящего с ума города, — подумала она. Гораздо хуже!

Все было напрасно! Ее приспособление никогда не сработает!Летучие мыши загрызут ее насмерть! Она смутно вспомнила, как когда-то читала пролетучих мышей-вампиров… Еще немного — и ее, казалось, захлестнет агония…

— Боже, дай мне умереть! Не дай им убить меня! Не дай мне«превратиться»… — из последних сил закричала она. И тут раздался взрыв. Зеленоепламя захлестнуло все здание… площадь перед ним… весь мир.

Потом зеленое стало черным.

Было пять минут четвертого.

Весь Хейвен, все его жители, лежали на земле лицом вниз.Некоторые успели добежать до погребов и укрыться в них. Взрывная волна выбила вХейвене все стекла; пострадали также Троя и Альбион.

Зеленое пламя подняло в воздух городской зал и башню, азатем унесло, подобно ракете, в небо. Остались только куклы… их руки… ноги… ирука Руфи Мак-Косленд.

Башня стремительно летела в небо. «Челленджер», да и только,— подумал вдруг Бентон Роудс. Искры вспыхивали в небе, как разрывающиесяснаряды.

Постепенно поднимаясь на ноги, люди завороженно смотрели внебо.

Только одного человека происходящее не интересовало — ДжимаГарднера. Сегодня у них с Бобби был небольшой перерыв, и они не работали. Онвалялся в гамаке и бесцельно смотрел на редкие облака.

Внезапно небо озарилось светом; он узнал этот свет — светгаллюцинаций.

Вот она, сила Бобби Андерсон; вот она, уносящая в небо целоездание с башней.

— Черт побери, — тоненьким голоском почему-то пропела Бобби.

Вот оно, Гард. Вот что ждет нас всех в будущем! Ты этогохотел? А эта женщина, которая раньше звалась Бобби? Ты думаешь, ей можноотдавать в руки такую силу?

Она не сумасшедшая. Совсем не сумасшедшая. И за ней нужноприсматривать, иначе она может натворить много бед.

Зеленый свет слепил глаза, и Гарднер прикрыл их рукой. Потомвскочил на ноги.

К нему бежала Андерсон, крича на ходу:

— Что это было такое?

Но она знала… она знала… и Гарднеру было хорошо известно,что она знала.