— Славно, — произнес м-р Дарк.

Он протянул руку и потрогал голову Вилли.

Вилли показалось, что над ним взошла жуткая луна. Этоподнялась ладонь Человека-в-Картинках. С нее прямо на Вилли уставилось егособственное лицо. В такой же собственный портрет всматривался Джим. Рука снарисованным Вилли сгребла настоящего Вилли. Рука с нарисованным Джимом сгребланастоящего Джима. Человек-в-Картинках напрягся, извернулся и спрыгнул вниз.Мальчишки, лягаясь и крича, рухнули вместе с ним. Они приземлились на ноги, ноне устояли бы, не поддержи их за шиворот мощные руки.

— Джим! — произнес м-р Дарк. — Вилли! Что вытам делали? Неужели — читали?

— Папа!

— Мистер Хэллуэй!

Из темноты выступил отец Вилли. Человек-в-Картинкахзаботливо переложил ребят под мышку и, посматривая с любопытством, двинулся нам-ра Хэллуэя. Отец Вилли успел ударить только один раз. В следующий миг м-рДарк поймал его руку и стиснул ее. Чарльз Хэллуэй застонал и упал на одноколено. М-р Дарк сдавил сильнее и одновременно прижал обоих ребят. Они уже едвадышали. У Вилли перед глазами метались огненные мухи. Отец Вилли застоналгромче.

— Будьте вы прокляты!

— Но, но! — тихо проговорил ХозяинКарнавала. — Я и так проклят.

— …прокляты!

— Старина, не в словах ведь дело, — сказал м-рДарк. — Мысль! Действие! Быстрая мысль и быстрое действие — вот залогпобеды. Пока! — Он еще сильнее напряг мускулы. Мальчишки услышали, какзахрустели пальцы м-ра Хэллуэя. Он вскрикнул и упал, потеряв сознание.

Человек-в-Картинках легко, как в танце, огибал углыстеллажей. Мальчишки, зажатые у него под мышкой, бились головами и ногами окниги. Стиснутый до полной неподвижности Вилли смотрел на пролетающие мимополки, стены, двери и тупо думал, что от м-ра Дарка пахнет, как от старогокалиопа.

Внезапно их отпустили. Они не успели перевести дух, а их ужебольно ухватили за волосы и развернули к окну.

— Мальчики, вы читали Диккенса? — азартно зашепталм-р Дарк. — Критики ругают его за «случайные совпадения», но мы-то с вамизнаем, что он прав. Вся жизнь — сплошные случайные совпадения. Взгляните сюда!

Ребята все еще пытались вывернуться из железной хваткиископаемых ящеров и оскалившихся обезьян. Вилли взглянул в окно. Он не знал,плакать ему от радости или от нового отчаяния. По улице от церкви шли обе ихмамы. Ни с какой не с карусели! Никакая не старая! Надо же, все последние пятьминут до нее было не больше двухсот ярдов!

— Мам! — крикнул Вилли сквозь ладонь, зажавшую емурот.

— Мам! — передразнил м-р Дарк. — Мам, спасименя!

«Нет, — подумал Вилли, — беги, мама, спасайсясама!» Но обе мамы, вполне довольные воскресной службой, просто шли себе поулице.

— Мама!.. — снова выкрикнул Вилли, но через потнуюлапу прорвалось лишь какое-то жалкое блеяние.

Мама Вилли на той стороне улицы, нет, за тысячу миль отсюда,вдруг замедлила шаги.

«Не могла же она услышать, — подумал Вилли, — ивсе-таки…»

Она посмотрела в сторону библиотеки.

— Замечательно, — пробормотал м-р Дарк, —чудесно, превосходно!

«Здесь мы, — отчаянно думал Вилли. — Ну, увидьнас, мам! А потом беги, звони в полицию!»

— Почему бы ей не посмотреть сюда? — тихонько спросилм-р Дарк. — Она бы увидела прекрасную портретную группу в окне. Иприбежала бы сюда. А мы бы ее впустили.

Вилли чуть не подавился рванувшимся из него «нет!». Маминыглаза скользнули от входной двери по окнам первого этажа.

— Сюда, — подсказал м-р Дарк, — на второйэтаж, пожалуйста. Весьма подходящий случай, обидно было бы упускать его.

Женщины стояли на тротуаре. Мама Джима что-то говориласоседке.

«Пожалуйста, — умолял Вилли, — нет, не надо!»

Женщины повернулись, и вскоре их уже поглотили улицывечернего города. Вилли почувствовал разочарование Человека-в-Картинках.

— Н-да, — проговорил тот. — Не самое удачноеиз «случайных совпадений». Никто ничего не приобрел, но никто и не потерял.Жаль, конечно, ну ладно!

Волоча ребят за собой, он спустился к входной двери и открылее. Кто-то ждал их в сумерках. Легкая, как у ящерицы, лапка стремительнокоснулась подбородка Вилли.

— Хэллуэй! — прошелестел голос Пыльной Ведьмы.

Будто хамелеон лизнул Джима в нос.

— Найтшед! — утвердительно произнес тот же голос.

Позади переступали с ноги на ногу два зловещих силуэта:Скелет и Карлик.

Это был замечательный случай. Ребята уже готовы были заоратьво все горло, но Человек-в-Картинках опередил их, запечатав рты ладонями. Потомон кивнул старухе. Ведьма по-птичьи выступила вперед. Зашитые игуаньи веки,длинный крючковатый нос с заросшими шерстью ноздрями и непрестанно шевелящиесяпальцы вплотную надвинулись на мальчишек. Они оторопело вытаращились на Ведьму.Не сразу дошел до них смысл слов, которые бормотал иссохший рот.

— Стрекозиная Игла, штопай рты им, пусть молчат!

Острый ноготь ее большого пальца быстро замелькал возле лицмальчишек, покалывая им то верхние, то нижние губы. И вот они ужекрепко-накрепко сшиты невидимой нитью.

— Стрекозиная Игла, штопай уши, чтоб оглохли!

Холодный песок хлынул в уши Вилли, но сквозь навалившуюсятишину он продолжал слышать противный шелестящий голос. Мох вырос в ушах Джима,накрепко запечатав их.

— Стрекозиная Игла, ты зашей-ка им глаза! Нечего посторонам глядеть!

Вилли показалось, что старухины пальцы, раскаленные добела,повернули его глазные яблоки внутрь, в темноту, а за ними с лязгом, словножелезные ставни, захлопнулись веки. Невидимое игольчатое насекомое продолжалосновать где-то снаружи, и пыльный голос продолжал зашивать их ощущения, навекотгораживая от всего мира.

— Стрекозиная Игла! Шей ровней! Тьму зашей, пыльюнабей, сном нагрузи, узелки крепко-накрепко свяжи, влей молчание в кровь. Бытьпо сему, быть по сему!

Ведьма опустила руки и отступила на шаг. Мальчики стоялимолча, в полной неподвижности. Человек-в-Картинках отпустил их и тоже сделалшаг назад. Ведьма тщательно обнюхала свою работу, в последний раз пробежаласьпальцами по двум статуям и удовлетворенно затихла.

Карлик маялся у ног ребят, слегка постукивая по коленкам,окликая по именам.