смертными! Вставайте Сергей.

Я встал.

– Идите.

Я пошел.

– Видите, как все легко? Садитесь!

Я сел.

– Вы ведь так не умеете, Софья Леонидовна?

– Нет, – сдавленным голосом ответила Соня.

– Я не мог не похвастаться перед вами. Я читал ваш диссер. Заслуживает уважения. Ну что ж! Кресло выкинули и погнали? Вперед, к бриллианту? Берите ваши вещи, и бросаем этот дом на колесах, у меня в машине комфортнее и быстрее доедем.

Мы пересели, ехали, потом летели, потом снова сменили самолет. Потом снова летели. Генрих убеждал меня радоваться жизни и начать уже кутить, раз у моей барышни столько денег. А я ничего не чувствовал, как будто меня выключили, как будто, украв мои воспоминания, он уничтожил мою сущность. Я стал роботом, который мог только фиксировать события, есть, пить, спать, вставать, идти, садиться.

В аэропорту Франции всех, кто нас с Софьей сопровождал, Интерпол положил на пол… простите, очень хотелось так написать! Не сдержался… арестовал, надел наручники и увел.

Оказывается, все, с самого первого шага, как только мы вошли в автодом, Софья записывала на видеорегистратор и передавала Павлу. Во Франции нас ждали.

Теперь мы ехали в Шамони, но все равно в сопровождении… Только теперь не бандитов, а четырех машин с мигалками. Как мне показалось, офицеры полиции боялись, что мы сбежим, не меньше нас самих.

В их глазах, по-моему, мы были какими-то мафиози. Не заложниками, которых надо было освободить, а бандитами, от которых можно было ожидать чего угодно…

Я увидел горы! Впервые в жизни. Это было зачетно. Я никогда не был в горах, да и, если вы помните, и заграницей никогда не был. Все было в диковинку.

В городе полиция нас отпустила, потому что всем было понятно, что в банк инкогнито мы не зайдем, и охранять нас не было никакого смысла.

Софья сказала, что устала и ушла спать, а я пошел в местный бар, в котором все говорили на знакомом мне языке. Это было удивительно! Сам не понимая почему, в институте я выбрал французский, и потому что он шел в охотку, я блестяще для русского студента его знал.

Через полчаса я уже болтал с местными ребятами-альпинистами, то есть местными они были только потому, что сидели в баре, а по сути – были со всего мира.

Через час я уже был знаком со всеми отдыхающими в этом заведении.

Еще через два часа я знал истории восхождений всех моих новых приятелей.

А к утру мы договорились до того, что я пойду с ними на какую-то первую в своей жизни гору.

Конечно, все знали, что так не бывает, чтобы без подготовки, но все так прониклись моей историей про кому и гипнотизера, который за один сеанс поставил меня на ноги, что забились: ради меня, ради торжества жизни они затащат меня туда, чего бы им это ни стоило.

Конечно, все мы были уже пьяными…

Глава 12. Ячейка

Проснулся я в чужой постели голый. Голова трещала. К Софье идти не хотелось! Что я должен был ей сказать теперь? Что напился до беспамятства, и даже неизвестно, в чьей постели проснулся? Сказать той, которая почти два года жила одна в отдельной комнате в квартире фиктивного мужа и два года ухаживала за больным в коме? Это было выше моих сил! Мне было не то, что стыдно, я ей ничего не обещал, да и кто она мне? Врач, вытащившая меня почти с Того света? Профессор сказал, что она очень постаралась. Но и он очень постарался! Я что, теперь и на нем должен жениться?

Это был не стыд! А осознание какой-то убогости своей жизни что ли… Когда убили её отца, ей было столько же лет, сколько и мне. Да, у нее осталась мама, а я оказался в детдоме, но не мама ее, а она добилась того, чего добилась.

Простроить такую авантюру, чтобы выйти фиктивно замуж за своего главного врага, контролировать его и заполучить немаленькую часть его финансов, насколько я понял. Кто те люди, кто подставил Макса под статью? Чем его шантажировали, что он – управляющий крупной издательской империей, прибежал к ней за алиби, а не решил вопрос своими силами?

А как изящно она решила вопрос с Генрихом…

Требовалась перезагрузка и какое-то переосмысление, для чего это все и что с этим делать…

Не дождавшись исчезнувшую в душе хозяйку комнаты, напевающую что-то по-французски, я вышел и побрел в сторону гор. Зайдя в аптеку, купил таблетки от головы.

Я пристроился на каком-то средней высоты бордюрчике и, задумавшись, какое-то время так и просидел, уставившись в одну точку.

– Первый раз в горах? – услышал я вопрос из-за спины.

Я оглянулся. Сзади стоял один из офицеров Интерпола, сопровождавших нас вчера.

– Да, я знаю русский, мама была русской… Учила меня языку. Хорошо вы вчера шороха навели. Давно Франция не получала в руки аферистов такого масштаба. И ты вчера зажигал не по-детски! Как в тебя столько алкоголя вошло?

– Наверное, давно не пил, – удивляться такому персонажу за спиной не было сил.

– Ты правда в коме два года пробыл, и тебя собирались отключить?

– Да. Правда.

– Забавно. Вы здесь кого-то ищете, а потом в Швейцарию?

– Типа того... – говорить не хотелось вообще.

– Ясно.

– Тебя за мной приставили следить?

– Типа того…

– Ясно…

– Эй, приятель! – раздался голос на французском. Обращались явно ко мне.

Офицер ретировался, как будто и не было его здесь мгновение назад.

– Мы полгородка в поисках тебя обошли! Хорошо, что местные всегда все видят и все знают. Пошли уже, время-время…

– Куда пошли? Я после вчерашнего вообще еще ничего не соображаю, – пытался отделаться я от группы альпинистов, судя по снаряжению, готовых к восхождению.

– Нет-нет, Серж! Отказы не принимаются! Мы насобирали для тебя все необходимое, будешь учиться на ходу.

Не спрашивая меня и не уговаривая дальше, две девчонки, щелкая карабинами и позвякивая молниями, надевали на меня то, что считали нужным. Одна из них странно мне улыбалась. Закралась мысль, что ночевал я, по всей видимости, у нее. Ничего не помню.

Тройная доза лекарства помогла быстро, и минут через десять я уже шагал куда-то вперед и вверх.

Альпинистов было шестеро, две девушки и четыре парня. Девчонок я помнил смутно, троих парней помнил отчетливо, потому