У меня закрались сомнения. Мне надо было подумать и разобраться.

– Какие сомнения, если можно спросить…

– Понимаешь, по тексту видео, кассета должна была быть только у меня, правильно? Мама никому чужому ее не отдала бы. После ее смерти о существовании записи так же никто не мог бы узнать. Значит, когда кассета записывалась, произошла утечка. Но эта версия тоже выглядит неправдоподобной… Слишком опасной для семей была информация. А бриллиант появился вообще позже… Значит, методом исключения, остается только то, что нереально…

– И что это? – реально удивившись, спросил я.

– А нереально в случае с кассетой только одно – ее не было!

– Как это? – опешил я.

– Я подняла запись, где Лиза рассказывает про кассету и моим голосом, и мужским… И прослушала ее раз сто, и, в конечном итоге, нашла…

Я писала все, что происходило у тебя в палате на два носителя. Когда у видео память заканчивалась, продолжалась аудиозапись. Так вот… Я сразу не обратила внимания, потому что был какой-то непонятный перерыв перед ее словами, что в принципе бывает, потому что не всегда ведь с тобой кто-то был в палате и тем более говорил… А в этом перерыве были какие-то шаги, перестановка стульев, что тоже нормально… Но я отмотала еще немного назад и услышала слово «привет»…. И это был мой голос… Но Лиза ведь говорила с тобой тоже моим голосом…, поэтому я сначала не придала этому значение…

Я залезла в файлы, фиксирующие мое пребывание в клинике… Каждый раз когда я приходила, я переодевалась, мыла руки и первым делом заходила к тебе… Вот это время на кассете, когда было сказано слово «привет», и совпало со временем моего визита в твою палату.

А еще в это время в клинике был Генрих, то есть у тебя их было двое: Лиза и Генрих. Я зашла в палату и сказала «привет», а дальше дело техники профессионального гипнолога. Ты же сам видел, какие чудеса он творит с психикой… Меня усадили и рассказали под гипнозом ту же историю, что и тебе. И я так же, как и ты, поверила во все это… Да и до такой степени, что даже не подумала: «А где же эта кассета у меня дома хранится?»

– Кому это нужно было? – не веря услышанному, спросил я.

– Тому, кто хотел привести нас в банк…

– Но зачем?

– Пока не знаю. Но думаю, что-нибудь по этому поводу может рассказать Макс, если он оказался там раньше нас, сдал нас этим же людям и знал все обо всех шестерых…

Я не стал говорить про двадцать тысяч на карте и звонок Максима о чьем-то плане.

Софья пошла к пациенту, а я – покупать билеты в Мадрид, совсем не веря в то, что моя мама может быть жива. Думал, что это совпадение, однофамилица, еще что-нибудь невероятное.

Как я собирался искать ее в Мадриде, я не знал…

В интернете нашел отель, который был обозначен как самый экзотический, располагающийся в Египетском музее и с постоянной экспозицией искусства Папуа-Новой Гвинеи в Мадриде.

Не понимая, чем я буду там заниматься и сколько находиться, решил сделать свое пребывание там уж если и одиноким, то хотя бы интересным.

Мадрид встретил меня солнцем. Как я собирался со своим французским и без знания английского или испанского искать кого бы там ни было, я даже не представлял…

Запасной вариант, конечно, был. Перед моим вылетом Софья написала сообщение: когда мы с Максом отдыхали в Мадриде, у нас был гид – русский парень. Он знает испанский (если после всего, что я тебе рассказала, тебе не стремно), и скинула контакт. Но мне было стремно. И не после рассказа Софьи, а после 20 000 долларов за мое избиение…

Решил обойтись как-то своими силами, благо, финансы позволяли…

Заселившись в отель, пошел искать, где можно поужинать… В холле гостиницы услышал невероятно милое щебетанье двух русских девиц, и, подумав, что если меня не смущает очевидный род их основной деятельности, то заполучить одну из них в качестве переводчицы было бы, наверное, приемлемо.

– Красавицы, добрый день! Не подскажете, где бы мне отыскать себе переводчицу на пару дней в очень деликатном вопросе…

Девчонки, конечно, откликнулись сразу и предложили себя обеих, рассказав кучу подробностей и про этот отель, и про местную кухню, и про остальные мелочи жизни первого дня пребывания в Мадриде.

Согласившись с ними, что обсудить для начала нам есть что, и заказав ужин в номер, мы поднялись в мой люкс, где через полчаса был накрыт шикарный стол.

Но как только мы разлили шампанское по бокалам, прямо над ухом я услышал знакомый женский, скрипучий, старческий голос:

– Не пей!

Встряхнув головой, не понимая, что со мной происходит, я поднял бокал и услышал снова:

– Я сказала: не пей, остолоп ты неугомонный!

Слово «неугомонный» в таком контексте я ведь совсем недавно слышал!

Я выбежал на балкон с выпученными глазами и снова услышал:

– Не пей, опасно!

Почувствовав, что, видимо, после комы и того мордобития какая-то грань между реальностью и иррациональным в моей голове стала значительно тоньше, я решил послушаться…

Вернувшись в комнату и не притронувшись ни к шампанскому, ни вообще к еде, налив себе стакан воды из закрытой бутылки, я проболтал с девчонками часа полтора. После чего они распрощались и ретировались, даже не заикнувшись о роли переводчиц, на которую совсем недавно были согласны.

Я заказал себе в номер новый ужин, попросив убрать старый и вылив предварительно шампанское от греха подальше в раковину.

Софью надо было ждать еще два дня, решил позвонить Максу. Не было никакой уверенности, что он станет со мной разговаривать, но рискнуть хотелось.

Макс сразу же ответил на видеозвонок.

– Слушаю тебя! – ровным голосом ответил он, глядя на меня через камеру с легким прищуром.

– Можешь объяснить, что это было?

– Могу. Мне надо было донести до людей информацию, которую ты им передал.

– Но… – попытался сказать я что-то обвинительное…

– Они бы тебя не убили, смысла не было, а 20 тысяч евро за пару-тройку ударов, думаю, достойная компенсация…

– Ну, в принципе, может быть… Только мы как бы друзья, мог бы и предупредить…

– В принципе, может быть, как бы… Вы же с Софьей меня кинули и свалили, не сказав ни слова…

– Судя по той ситуации,