– Да, кто-то был у второго Макса перед нами, и Макс отдал ему ключ, – пояснил я для Софьи. – То есть это был ты? – спросил я Максима.

– Да, это был я…

– И ты все забрал? – не могла поверить Софья.

– Ну не все, но частично. Кассеты там не было, если тебя это интересует.

– Не ври! Эта кассета означала твою смерть! – Софья была категорична.

– Я не вру, Сонь! – в голосе слышались нотки улыбки, но он явно говорил правду. Я хорошо знал голос своего друга.

– Пошли! – скомандовала Софья.

– Подожди, нам нужен Интерпол, чтобы нас не обвинили в краже бриллианта, – остановил я ее, взяв за руку.

Какое-то странное чувство-воспоминание коснулось моей души, но оно было настолько мимолетным, что не успело оставить сколь-нибудь заметного следа.

Позвали Павла, который вызвал еще двоих сослуживцев, и мы, не сговариваясь, ни слова не сказав им про разговор с Максом, вошли в банк.

В ячейке была записка и шесть небольших мешочков, в каждом по 10 бриллиантов диаметром в сантиметр.

Софья прочитала: «По мешочку каждому из шести».

И все!

Софья вышла полностью разочарованной. Отдала один мешочек мне, а остальные пять сгрузила Павлу со словами: «Мне ничего не надо, отдай, кому причитается».

Интерполовцы зафиксировали отсутствие в ячейке бриллианта стоимостью в 300 миллионов евро, даже не помыслив, что кто-то мог открыть ее раньше нас…

Почему мы оба не сказали Павлу о Максе, я не знаю. Одно дело – предать огласке журналистское расследование, которое каким-то боком касалось Максима, другое дело – подставить, пусть и бывшего, но друга. Так, по крайней мере, думал я, что думала по этому поводу Софья – не знаю.

Выйдя из банка, она, забрав вещи, прямиком отправилась в аэропорт. Как потом рассказал мне Павел, наняла частный самолет и улетела в Сингапур.

Оставленные мне бриллианты гарантировали скромную, но безбедную жизнь.

Глава 13. Хозяйка литагентства и иже с ней

Я остался в Женеве, пока в отеле.

Павел тоже уехал. Я попросил на ресепшене бумагу и ручку, хотел попробовать писать.

А за ужином в очень приятном и небольшом ресторанчике отеля познакомился с очаровательной русской с редким русским именем – Таня. Девушка работала… вы не поверите!... в литературном агентстве. То есть не работала, а была его руководителем и основателем. В отеле встречалась с автором, который должен был прилететь дневным рейсом и опаздывал. Она не знала его в лицо и подумала, что он – это я.

Такое забавное совпадение. Мне было скучно, а ей надо было ждать, и я рассказал ей свою историю. Она, с удивлением выслушав, сказала:

– Идеальная история для пиара. Предлагаю записать в качестве автобиографической справки. А потом, глядишь, втянетесь и напишите что-нибудь глобальное. Будете пробовать писать? – закончила она вопросом.

Я показал ручку, взятую на ресепшене.

– Отлично! Я, к сожалению, не могу больше ждать этого Романа. – Имя почему-то резануло слух. – Я пойду, встретимся завтра, и вы мне расскажете, если вдруг придет какая-нибудь идея. Хорошо? Позвоните. – Татьяна протянула мне дорогую визитку.

– Таня? Не Татьяна? – спросил я, взглянув, на визитку.

– Да, я только наполовину русская, папа – британский подданный. А Таня – это нормальное имя у англичан.

– Ясно, – кивнул я. Проводив директора литагентства до выхода, пошел, воодушевленный, писать к себе в номер.

Взяв листок, я начал:

Меня зовут Сергей Верхотуров. Был заурядным писателем детских фэнтези, теперь − недетских романов. Звезд с небес не хватал, ни Достоевским, на Андерсеном себя не воображал, но детям уж точно мои сказки нравились. Они с восторгом их читали или слушали, местами хихикали, а где-то и плакали, задумываясь над размышлениями о сущности бытия моих героев. В общем, все было почти идеально. В начале…

В дверь постучали. На пороге стояла Таня…

– Я позвонила начальнице местного издательства, с которым я сотрудничаю, и рассказала о вас. Она с таким интересом выслушала меня и попросила, чтобы я познакомила ее с вами. Такой истории о начале пути писателя у нее еще не было. Чует интерес публики к вам. Поедем?

Захватив пиджак, я без раздумий последовал за новой знакомой. Такого идеального стечения обстоятельств в моей жизни не было со времен поступления в литинститут.

У Тани был милый французский Пежо. Всю дорогу она мне рассказывала байки про писателей, которых переводила.

Мы остановились около внушительного особняка, который выглядел очень помпезно.

Нам открыл молодой парень, Таня представила его сыном хозяйки дома.

Как только я переступил порог комнаты, в которую нас пригласили, как получил мощный удар по голове сзади и потерял сознание.

Откуда я знаю, что я потерял сознание? Так это я для них потерял сознание, для себя я был вполне в своем сознании, просто тело не очень подавало признаков жизни…

Но для меня-то это было уже привычным состоянием, я бы даже сказал, каким-то родным…

– Ха, – подумал я, оценив обстановку вокруг моего тела. – А теперь попробуйте меня отсюда достать! Я ж в коме, как у себя дома.

Только, конечно, это была не кома, а, наверное, нечто пограничное, потому что я мог себя видеть со стороны…

Хотя, кто знает, может, до гипноза я тоже мог так видеть себя, а когда врачи внедрились со своим гипнозом, пошла другая реальность.

Два лба подняли мое тело и посадили на стул, привязав к спинке. Я так смешно заваливался, они так старались, им было так несподручно это делать. Я хихикал. Вошла какая-то бабулька и, смотря прямо мне в глаза, сказала:

– Не бойся! Держись спокойно, но не геройствуй (ты еще будешь нужен человечеству), а то, что они спрашивают, не имеет большой ценности или тайны. Они и без тебя эту информацию узнают, просто решили, что из тебя выбить это будет проще, чем подкупать кого-то в банке.

Моему телу дали что-то понюхать. Бабулька ушла, сознание вернулось в тело.

– Куда делся бриллиант? – спросил кто-то, сидящий в темном углу комнаты, по-русски и без акцента.

– Какой бриллиант?

– Не придуривайся – ты знаешь какой, – без злобы, но каким-то очень уж уставшим голосом, проговорил тот, кого было не видно.

– Я не знаю, – честно ответил я и получил удар в живот.

Сознание снова перешло в режим «а-ля кома»:

– Не, ну правда,