– Прости… – говорю я.

Выражение его лица меняется, и я чувствую себя ужасно из-за того, что разочаровала его.

– Я понимаю.

– Я тоже думаю, что ты замечательный человек, но я… Думаю, нам не быть кем-то еще, кроме как друзьями.

Виктор одаривает меня застенчивой улыбкой.

– Все в порядке. Я рад, что мы друзья.

Однако я все еще чувствую себя ужасно. Виктор раскрывает руки для объятия, и я шагаю к нему. Это немного неловко, но приятно. Если бы я потеряла его дружбу, меня бы это убило. Он уже много значит для меня.

Краем глаза я вижу тень, и мое сердце замирает, когда я понимаю, что это Педро. Мы встречаемся взглядами, он разворачивается и направляется обратно на вечеринку.

Я иду за ним.

– Педро, подожди!

– Я не хотел вам мешать, ребята, – быстро говорит он, не глядя мне в глаза.

– Ты не помешал.

Педро останавливается. Переводит взгляд с Виктора на меня.

– Ты уходишь?

В его голосе слышится раздражение.

– Да. Пока я не превратилась в тыкву.

Я мысленно отвешиваю себе пинок за банальную шутку. Это все Виктор виноват: назвал меня Золушкой.

– Я просто хотел извиниться за то, что произошло. Я уже сказал им, чтобы они прекратили свои шутки. Я поговорю с ними еще раз.

Он смотрит на меня так, словно хочет сказать что-то еще, но между нами повисает неловкое молчание, как будто присутствие Виктора отталкивает Педро.

Наполненный дымом ветерок внезапно становится холодным, принося мелкую морось, которая шевелит его волосы и заставляет меня вздрогнуть. Педро, должно быть, это заметил, потому что он снимает свою куртку, предлагая ее мне.

И этот жест настолько неожиданный, что я просто смотрю на него, не в силах отреагировать.

– Тебе не… холодно? – спрашивает он. Я все еще не знаю, что сказать, поэтому он снова надевает куртку, сам выглядя немного смущенным. – Хорошо. Возвращайся домой в целости и сохранности.

– Подожди. Я забыла тебе отдать! – Я вытаскиваю из сумочки его солнцезащитные очки. – Я их починила. Извини, что это заняло у меня так много времени.

На вечеринке взрывается фейерверк, и когда Педро снова поворачивается, чтобы посмотреть на меня, небо усыпано яркими звездами. Он делает ко мне шаг, выглядя ошеломленным, и наши руки соприкасаются, отдаваясь мурашками по моей коже, когда он берет очки.

– Ты их починила? – спрашивает он, как будто не может поверить собственным глазам. Когда он смотрит на меня, в выражении его лица появляется какая-то тоска, которая заставляет весь мир остановиться. – Спасибо.

Теперь моя очередь выглядеть ошеломленной.

– Я… я…

– Лари, твое такси, – говорит позади меня Виктор.

Я замечаю, как взгляд Педро почти обиженно скользит по нему, прежде чем он снова смотрит на меня. Мы смотрим друг на друга долгую секунду. И я не знаю, что происходит. Не понимаю внезапного изменения в мире. В том, как я к нему отношусь. Знаю только, что я хотела бы… Хотела бы, чтобы все сложилось иначе.

Я бы хотела, чтобы никогда не существовало этой вражды.

И я очень, очень хочу однажды суметь сказать ему об этом.

– Мне нужно идти, – выдавливаю я, и мой голос даже для меня самой звучит неприятно.

– Увидимся в понедельник в клубе? – спрашивает он.

– Увидимся в клубе.

28

ПОНЕДЕЛЬНИК, 23 МАЯ

В понедельник утром, спускаясь по лестнице и опаздывая в школу, я слышу громкий хлопок, похожий на взрыв петарды. И мамин вскрик.

Я спешу на кухню. Мама чуть не плачет, уставившись на огромный миксер, который она использует для приготовления больших порций теста.

– Он сломался, – всхлипывает она. – Миксер сломался. Минуту назад все работало нормально, а потом вдруг просто отказало!

Я перевожу взгляд с миксера, до краев наполненного тестом, на раскрасневшееся мамино лицо.

– Разве мы не можем позвать кого-нибудь, чтобы это починили? – предлагаю я.

– Я уже чинила эту штуку шесть месяцев назад, и мне сказали, что лучше купить новый. Как будто у меня есть на это деньги… – Она замолкает на полуслове, качая головой. – Не беспокойся об этом. Иди, садись на автобус, а то опоздаешь в школу.

Каждый дюйм кухни заставлен подносами с идеально золотистыми эмпадиньяс, коксиньяс, картофельными крокетами, куриными котлетками, которые мама собирается заморозить, готовясь к событию, которое состоится через две недели. Это определенно самый крупный кейтеринговый заказ, который когда-либо получала «Соль», а мама даже близко не закончила работу. Она разрывается между выпечкой для «Соли», выпечкой для заказчицы кейтеринга и планированием вечеринки. Не говоря уже о долгих встречах с доньей Эулалией, которая любит все досконально контролировать.

И заказчица тоже не помогает. Через день маме сообщают, что дочь доньи Фернанды хочет чего-то нового, поэтому маме приходится все переделывать заново. Педро сказал мне, что она точно так же относится к «Сахару», прося их приготовить такие блюда, как пти-гато[71] и крем-брюле[72], несмотря на то что в контракте указано, что «Сахар» предлагает только традиционные рецепты. По крайней мере, у нас будет много дополнительной еды, которую мы сможем пожертвовать в «Голоса».

Но что делать с миксером? Поначалу месячный срок казался реальным, но сейчас он выглядит почти невыполнимым. Мама старается не показывать этого, но я вижу, как она борется. Она не привыкла к такой нагрузке. Мама и бабушка готовили для мероприятий – гораздо меньших по размерам, – пекли за сорок восемь часов. Но этот праздник по случаю дня рождения просто грандиозный. И у мамы с бабушкой никогда не было клиентки, которая так часто меняла заказ и хотела, чтобы планирование вечеринки стало дополнением к кейтерингу.

– Разреши мне помочь тебе, – предлагаю я. – Скажи, что мне делать, я буду в точности следовать твоим инструкциям.

– Ларисса, иди в школу, – вместо этого произносит мама, выгоняя меня из кухни.

Мое сердце замирает. Как мама собирается справиться без исправного миксера? И что произойдет, если после этого у нас не будет еще одного большого кейтерингового заказа? Как нам тогда отбиваться от «Сделок»?

* * *

Зайдя в клуб, я чувствую запах мармелада из гуавы. И каждый раз, когда в воздухе витает сладкий запах гуавы, возникает…

– Педро, – говорю я.

Я просто знала, что он придет на кухню пораньше. Готовит в одиночестве и бросает на меня мимолетный приветственный взгляд, прежде чем снова переключить внимание на кастрюлю, в которой помешивает ложкой. Его поза напряжена, он стоит ко мне спиной.

Сдвиг в наших отношениях, который я ощутила на вечеринке в прошлую пятницу,