– Храни тебя Бог, Оливия, – прошептала она,надеясь, что дочь вернется в Штаты очень не скоро. Здесь ее ждали только боль,ужасные воспоминания и испорченные, эгоистичные мужчины. Дженет была счастлива,что Оливия вернулась во Францию. Когда самолет пропал из виду, Дженет сделалазнак своим телохранителям и со вздохом покинула аэропорт. Ее дочь была вбезопасности.

Август кончался, и сведения о состоянии исследований по«Викотеку» продолжали поступать каждый день. Отношения Питера с тестем всесильнее портились. К Дню труда напряжение между ними стало таким заметным, чтодаже мальчики почувствовали его.

– Что происходит между папой и дедушкой? – спросилПол в субботу утром, заставив Кейт нахмуриться.

– Твой отец проявляет характер, – сдержанноответила она, но ее сын мог заметить, что она считала Питера виноватым в этомпротивостоянии.

– Они что, поссорились? – Он уже был достаточновзрослым, чтобы разбираться в таких вещах, а его мать всегда была с нимдостаточно искренней, хотя к ссорам их семейство привычно не было. Все равноПол уже успел понять, что его отец и дед не могут о чем-то договориться.

– Они разрабатывают новый препарат, – объяснилаКейт, хотя на самом деле все было гораздо сложнее, и она это понимала. Онапостоянно просила Питера бережнее обращаться с ее отцом, который все лето былзанят этой проблемой, что было не слишком-то полезно в его возрасте. Правда,Кейт не могла не признать, что Фрэнк выглядел лучше, чем когда-либо. В своисемьдесят он все еще каждый день по часу играл в теннис и каждое утро проплывалцелую милю.

– А-а… – промычал Пол, вполне удовлетворенныйобъяснением. – Тогда это не слишком серьезно.

Так проблема «Викотека», стоившая много миллионов долларов,была отметена с шестнадцатилетней беспечностью.

Вечером этого дня должна была состояться большая вечеринка вчесть конца лета. На ней соберутся их друзья, а через два дня все уже начнутразъезжаться. Патрик и Пол возвращались в свои школы, Майк отправлялся вПринстон. Старшие переезжали в Гринвич в понедельник.

У Кейт была масса дел, потому что оба дома – их и ее отца –нужно было прибрать перед тем, как закрывать. Она как раз убирала вещи, когдаПитер забрел в комнату и уставился на нее.

Это лето выбило почву у него из-под ног. Двойной удар отнеудачи с «Викотеком» и необходимости отказаться от Оливии почти в тот самыймомент, когда он понял, как она ему нужна, оказался ему не по силам, и отдых вавгусте ничего не изменил. А если добавить к этому постоянное давление состороны Фрэнка и не менее постоянное участие Кейт в том, что ее совершенно некасалось… Она слишком настойчиво следила за тем, что происходило между Питероми ее отцом, слишком озабочена была тем, чтобы защитить Фрэнка. Кроме того, то,что произошло во Франции, в корне изменило мир Питера, хотя он этого и нехотел. После Парижа у него было твердое намерение вернуться в свою жизнь ипродолжать ее в том же духе, но этого просто не могло случиться. Это было всеравно что открыть окно, увидеть прекрасный пейзаж, а затем снова захлопнуть егои вернуться в душный, темный дом.

Он продолжал стоять на том же месте, смотреть на закрытыеставни и вспоминать то, что было за ними. То, что он пережил с Оливией, былонезабываемо, и вопреки его воле жизнь для него изменилась навсегда. Питер несобирался ничего менять и никуда уходить. Он не пытался связаться с ней, еслине считать тех звонков в больницу после катастрофы. Случившееся с ней несчастьепривело его в ужас; то, что она чуть было не погибла, казалось ему ужаснымвозмездием. Но почему она, а не он? За что была наказана Оливия?

– Прости, что лето вышло каким-то дурацким, –грустно сказал Питер, садясь на кровать.

Кейт бросила в коробку стопку свитеров вместе с шариками отмоли.

– Никакое оно не дурацкое, – добродушно отозваласьона, глядя на него через плечо со своей стремянки.

– Для меня – дурацкое, – честно сказал он. –Мне слишком о многом приходилось думать, – добавил он, пытаясь худо-беднообъяснить ей происходящее с ним.

Кейт снова улыбнулась ему, но потом ее взгляд стал серьезным– она думала о своем отце.

– И для папы. Ему тоже было трудно.

Кейт думала о «Викотеке», а Питер – о потрясающей женщине,которую он встретил в Париже. Оливия сделала возвращение домой к Кэтиневыносимым. Его жена была такой независимой и невозмутимой, ей так хотелосьсамостоятельности. Казалось, у них нет больше никаких совместных занятий заисключением встреч с друзьями и игры в теннис с Фрэнком. Но Питер нуждался вчем-то большем. В его сорок четыре года ему вдруг захотелось романтики,близости со своей женой, уюта, дружбы, неожиданности. Вжаться в нее, ощутитьприкосновение ее плоти…

Но они были знакомы уже двадцать четыре года, и никакойромантики между ними не осталось. У них были очень уравновешенные отношения,основанные на взаимном уважении, много общих интересов, но у Питера не закипалакровь, когда Кэти ложилась рядом с ним в постель, а когда в нем просыпалосьжелание, ей всегда нужно было кому-нибудь позвонить, с кем-нибудь встретитьсяили пообщаться с отцом. Казалось, они упускают все возможности занятьсялюбовью, побыть наедине, даже посмеяться вместе, просто посидеть и поговорить,и Питеру было без этого одиноко.

Оливия дала ему именно то, чего ему не хватало. По правдеговоря, его отношения с Оливией ничем не напоминали его семейную жизнь. Когдаон был с ней, у него постоянно захватывало дух. Жизнь с Кэти всегда была похожана выпускной вечер в провинциальной школе. А его роман с Оливией напоминал балу сказочной принцессы. Это было глупое сравнение, и Питер невольно рассмеялся,заставив Кэти в изумлении воззриться на него.

– Чему ты улыбаешься? Я говорю о том, каким тяжелым этолето оказалось для моего отца.

Погрузившись в сладостные воспоминания, Питер не слышал еепоследних слов.

– Плата за такой бизнес, как у нас, неизбежна, –невозмутимо ответил Питер. – Это – тяжелое бремя и огромнаяответственность. Кто тебе сказал, что это должно быть легко? – Он ужеустал постоянно говорить об ее отце. – Но раньше я никогда об этом незадумывался. Слушай, давай куда-нибудь съездим? Нам нужно отдохнуть. –Мартас-Виньярд в этом году оказался не слишком подходящим местом для отдыха. –Что ты скажешь насчет Италии или другого места? Карибы? Гавайи?

Это позволит несколько изменить обстановку, и – кто знает –может быть, даже вернуть прежнюю романтику, вдохнуть жизнь в их брак.

– Сейчас? Зачем? На дворе сентябрь. У меня тысяча дел,и у тебя тоже. Я должна подготовить мальчиков к школе, а в следующую субботу мыповезем Майка в Принстон.

Кейт смотрела на него так, будто он сошел с ума, но Питер наэтот раз решил настоять на своем. После стольких лет совместной жизни он долженбыл по крайней мере попытаться снова склеить их начавшую разваливаться семью.