Кай вынул из кармана орденский знак и положил на подсвеченную витрину.

Антикварщик поправил очки.

— Ого… Дружок, не поделишься своим поставщиком? Что ни экземпляр, то всё интереснее… Я бы дал очень хорошую цену! Позволишь? — антикварщик протёр орден бархатной тряпицей и переложил на стекло микроскопа.

— А что в нём такого интересного?

— Всё. И если я не ошибаюсь, то это sidereus. Метеоритное железо.

— Прям с неба? Как вы определили?

— Вот эти линии. Взгляни-ка, — он придвинул к Каю микроскоп. — Совершенная геометрия. Гармония строгого хаоса. Видманштеттенова структура.

В большом приближении Кай действительно увидел тончайшие серебристо-белые насечки, удивительно ровный игольчатый рисунок, немного напоминавший микросхему в морозном узоре.

— Кто такой этот Видман… ман-шитин? Ювелир, который всё это нарисовал?

— Ювелир?.. — антикварщик расхохотался. — Определённо, работа ювелирная… Но, скорее, это работа Бога.

— Я думал, насечки нанесены вручную.

— Что ты! Это небо постаралось! Небесная разновидность металлографической структуры сплавов. Практически абсолютная прочность, всё благодаря иридию. Там в космосе он выдерживает немыслимые перегревы и минуса. На Земле же… Пережжённую или перемороженную сталь исправить невозможно, она становится совершенно негодной. Ещё никому на Земле воспроизвести её не удалось.

— Иридий… он редкий? Ценный?

— По цене гораздо дороже платины с золотом. Во всём мире в год добывается не более трёх тонн. По свойствам… — иридий невозможно окислить, повредить кислотой, расплавленными солями и даже «царская водка» не сможет стереть с иридия блестящий слой. Не нагревается, не ржавеет. Он идеален. И, в таком виде практически вечен.

Кай задумался. Он был уверен, что сам знак представляет ценность, историческую или художественную. Именно как изделие с историей. О металле он вовсе не думал.

— А что вы думаете о самом ордене, о знаках на нём?

— Я не часто держал подобное в руках. О Корпусе Стражей света и Академии Золотой лестницы слышал, но никогда не верил в их существование. Лестница к солнцу… в небо… ну, тут надо отпустить фантазию на волю.

Кай решил не сдаваться.

— И кто они?

— Думаю, что маги. Как минимум, умеющие ходить по ступеням солнечного света.

— А орден?

Антикварщик печально посмотрел на Кая.

— Бесценный артефакт. Уверен, что он обладает магическими свойствами. Но связан ли с добром или злом, сказать не могу. Может быть смертоносным, я уверен. Только надо уметь управлять его силой. Понимать природу. Так ты не продашь? — антикварщик понимающе улыбнулся.

Кай мотнул головой.

— А камушки?

— Брюлики всего лишь. Почистить и заиграют. Но главная ценность не в них

— А в чём? — Кай затаил дыхание.

— Вот здесь на тыльной стороне, взгляни.

Кай увидел резной знак.

— Это очень похоже на фамильный герб рода Рюриковичей. Я даже уверен, что это личный знак князя Владимира.

— И что это значит?

— Это может означать, что сей предмет должен быть датирован Х веком… Только предмет. А металлу тысячелетий не счесть.

— Ого!

Кай взглянул на часы. Он начал быстро прощаться, заверяя продавца в том, что если у него возникнет желание продать что-то из коллекции, то первым делом он придёт к нему.

Антикварщик проводил его с искренним сожалением и уже на пороге тепло посоветовал Каю беречь эти вещи и, по возможности, никогда не расставаться с ними. Даже за очень большие деньги.

* * *

Пока Кай разбирался с природой орденского знака, дед Егор всё же отправился в свой кабинет поискать похожее описание форменной одежды. Это помогло бы сузить временной период и найти отправную точку, правда никто не понимал какого события, но с чего-то надо было начинать.

Не сразу, но деду удалось найти что-то похожее, он был весьма доволен собой. Дождавшись Кая, он сгрёб в охапку свои энциклопедии, захватил лупу и притащил всё это к Музе на кухню. Сияющему деду просто невозможно было отказать, и Кай, отложив свои открытия, поплёлся вслед за ним.

Все уселись вокруг стола, и дед как заправский книжный червь очень дотошно и нудно изложил им ход своего исследования, иллюстрируя моменты особого озарения выдержками из дневников разного служивого люда тридцатых годов, тыча лупой в страницу со страницей.

Оказалось, что дело упиралось в правильную идентификацию расцветки фуражки, и не каким-нибудь красным цветом, а краповым, и не синим сукном, а васильковым, то есть «тульёй василькового цвета с малиновым кантом и краповым околышем». Такие комбинации расцветок быстро нашлись. Шили их для сотрудников госбезопасности начиная с весны 1935 года и до лета 1937 года, и если совсем точно, то для высших чинов центрального аппарата НКВД. Потом цвет тульи фуражки изменился на светло-синий вместо василькового.

В отличие от девушек, Кай не очень чувствовал разницу между васильковым и светло-синим. Но более точно догадку деда подкрепляли красные звёзды с золотой каймой, вышитые над манжетами погибших. Такие знаки отличия просуществовали в НКВД всего ничего, с марта 1936 года и до июля 1937 года. Покрасоваться они успели только на рукавах самого высокого начальства, комбригов, комдивов и командиров корпусов, а потом были отменены.

Дед поочерёдно показал Каю варианты фуражек, лычек, форменных кителей и галифе разных лет. Кай согласился, что именно такие были на погибших. Период сузился почти до года. Такой точности в определении даты события дед и сам не ожидал. И если они верно истолковали подсказки Каргера, то это давало им хорошую наводку для начала поисков тоннеля и саркофага.

Деду Егору, по всей видимости, представлялось, что его ошеломляющий доклад нисколько не уступает в зрелищности представлениям великого Гудини. Кай знал, что в такие минуты деда не остановить, и был ему очень благодарен, но с трудом подавлял зевок за зевком. Он пока не мог придумать, как эту информацию применить на деле.

Чтобы как-то занять себя, Кай придвинул ближе вазочку с грецкими орехами, тихонько выдвинул ящик стола и достал оттуда Щелкунчика, орехокол. Стараясь не создавать много шума, Кай раскалывал крепкую скорлупу и раздавал ядра девушкам.

Наконец дед раскланялся, сворачивая свои блокноты. Тори захлопала в ладоши и, вскочив со стула, радостно объявила:

— Это же замечательно! Мы расспросим папу, он наверняка расскажет что-то ещё. И жаль, что нам не удалось пообщаться с наследником Каргера. Он мог бы позволить взглянуть на исследования и труды вашего друга. Вдруг бы и там что-то интересненькое нашлось!

…

Кай чуть не подскочил на стуле.

Вот о чём он совсем забыл!

Даже не спросил, чем закончилась вся та бодяга с оглашением завещания. Он же вывалился из реальности в тот самый момент, когда важный церковник перебил нотариуса и начал грозить необъявленному наследнику судами, а когда вернулся в кабинет Каргера, то никого