гроб?

Кай рассказал и об этом.

Он вдруг почувствовал прилив сил. Будто раньше эти мысли в его голове застоялись, затянули ряской сознание. А сейчас он их разгрёб и вышел на большую чистую воду.

Тотчас в памяти всплыли те назойливые звуки, не то плач, не то пение, костистая голова, уткнувшиеся в грудь рога и стылые синие огоньки семи глаз.

Следом иглой в сердце вонзилось цокающее «кремц, кремц».

Он рассказал, как мастер Йозеф ругал его за то, что он поднял каких-то живий и кремцов. О таких существах никому не приходилось читать или слышать. Никому, кроме Карны.

— Это очень плохо, — прошелестела она.

История с сомнением посмотрела на Карну:

— Что ещё за живии? Что-то я о таких не слышала.

— Чем меньше ты слышишь, тем лучше, — Карна внутри привычно свилась в ледяные кольца. — Тебя одно имя их может убить. Высушить полностью. Как губку.

Тори слегка сникла, умолкая.

— Нас живии не трогают, но ваш слух воспринимает их самих как «пение», вас они отпугивают. А мы ощущаем их призывы на низких частотах.

— И они были возле тебя там — в тоннеле? Ты слышал там… пение? — Муза Павловна старалась выглядеть храброй.

Кай кивнул.

— А как узнать этих тварей?.. — взволнованно спросил дед.

— Живии они… создаются с Той Стороны, для ловушек, — Карна помолчала, подбирая слова. — Потом душат и утаскивают.

— Что за ловушки? Кем создаются?

— Теми, кто хочет и умеет спрятать. Есть закрытые тайные места. Или даже клады. Встречи с ними можно избежать. Они развешивают свои сети, их можно спутать с летящей паутиной.

Да, внезапно подумал Кай, вспоминая детские прогулки с Музой. По осени в солнечный день обычно полно таких летящих паутинок… особенно в лесу. Он любил лежать на траве, замечая летящие в воздухе нити… Там паутинка блеснула, здесь к одежде прицепилась, на лицо упала…

— Эта паутина — их щупы. Живии — бывают ростом выше деревьев, они ищут добычу, хранят секреты. Надо их сбрасывать и бежать. Люди просто исчезают. И никто их никогда не находит. Так хранятся тайны Той Стороны.

— И пауки есть, если паутина? — стиснув зубы, спросила Муза.

Карна кивнула:

— Тело им и достаётся. Паукам. Они могут не есть несколько недель, месяцев, даже год…

— Кстати да! — бодро поддакнул дед. — Я читал, что вес пищи, которую съедают все пауки мира за год больше, чем масса всех людей, живущих на Земле, и если бы пауки питались людьми, то могли бы сожрать все человечество за три дня!

Муза Павловна терпеливо возвела очи горе.

— Дыра в груди… — тихо проговорил Кай. — У меня была дыра в груди. Сердце на полу. В видении у мастера Йозефа.

— Ясное дело, — заключила Тори. — Тебе уже дважды показали то, что кто-то спрятал. И последствия, если ты влезешь в тайну. Этих людей, что прятали, тоже «спрятали». Их, получается, застрелили вместе с тайной, которую они туда поместили. Их никто не нашёл. А ловушку закрыли, с помощью живий. И, наверное, кремца.

— А эти кремцы опасные? — стараясь не выдавать волнения, спросил Кай. Их преследующее цоканье будило в нём необъяснимый ужас. — Откуда берутся?

— Вообще-то… я про кремца ничего не знаю. Слышала, что это семиглазое чудище с семью рогами. Он один вроде. Сам по себе. С ним точно лучше не встречаться.

— А что кремец делает с жертвами?

— Кремц, кремц, увёл и всё. То, что он тебя преследует, наверное, плохо.

— Ой, нет… Я дальше не хочу слушать, — Муза содрогнулась.

Кай сидел, не произнося ни слова. Всё его радостное возбуждение «большой чистой воды» иссякло, вытесненное накатившей тошнотой.

— И меня душил кто-то. Как змеи меня обвили и стискивали горло. Они как змеи…

Муза закашлялась, но это прозвучало весьма фальшиво.

— Да ладно вам, — Карна усмехнулась. — Есть такое…

— Да уж… весёленько там у вас, на Той Стороне, — дед хлопнул себя ладонями по коленям. — Пойду-ка я лучше пороюсь у себя в шкафчиках. Вдруг что-то встретится про саркофаг… Может кто из вас сгоняет в Центральную Библиотеку? Есть намётки. Надо подшивки газет перелистать…

— Вот ещё веселье, — запротестовал Кай, радуясь перемене темы, — сейчас ехать, это умереть в пробке. Сегодня в городе марафон. Все улицы перекрыты. Прошлогоднего хватило… Три часа…

— И что делали в той пробке? — спросила Карна.

— Да что… Дед пару раз выходил потянуться и попрыгать, а сам вместо этого, юрк! — и в книжный киоск. Вернулись домой с набором памятных монет в честь победы в 1912 году, портретом дедушки Пушкина и «Руководством по плетению из нижневолжской бересты».

Все рассмеялись.

— Ой, остряк. Хорошее руководство купил. Так в библиотеку сгоняешь?

— Не надо никуда гонять, — с внезапным ожесточением перебила его История. — Я знаю, кто нам поможет.

— Кто? — в один голос спросили дед Егор, Муза и Карна.

Кай взглянул на неё с надеждой.

— Как думаете, почему у меня такое дурацкое имя? — отвечая вопросом на вопрос, История не улыбалась.

— Почему? — одновременно спросили друзья.

— Потому что есть один… идиот… академик, доктор исторических наук. Он любит свою историю больше жизни, — в сиреневых глазах Тори блеснула злая искра. — И он мой папа.

* * *

Остаток дня все провели в радостном нетерпении. К отцу Тори было решено отправиться завтра в полдень, так чтобы встретить его на подъездной дороге. По какой-то причине История не хотела заходить в дом и настаивала на том, чтобы перехватить отца на въезде.

Кай почувствовал новый прилив оптимизма и решил всё же разобраться со странным «поведением» часовой мастерской.

Он снова выскочил во двор, и к его огорчению, двери мастерской снова были заперты. У порога стояло покорёженное ведро с остатками засохшего цемента и валялись обломки веника.

Хлопнув кулаком по дверному полотну, он собрался уходить, но его остановил знакомый голос.

— О, я вас помню, юноша! Не решились-таки продать свою волшебную лампу?

На соседнем пороге, заложив большие пальцы в проймы переливчатого жилета, стоял знакомый уже антикварщик. Кай почему-то никогда не мог увидеть его заранее. Он был готов поклясться, что улица была пуста, а здания разделяло не больше пяти метров.

«Может антикварщик следил за улицей в перископ?», — мелькнула совсем глупая мысль.

Кай усмехнулся, разворачиваясь, но вдруг вспомнил, что изначально к часовой мастерской его привёл вовсе не интерес к мастеру Йозефу, а вопрос к специалисту по антиквариату.

В кармане лежал орден Каргера, Кай счёл момент подходящим.

…

Кай подошёл к хозяину магазинчика.

— Нет, всё ещё не продаю. Здравствуйте… Другое… Я хотел показать вам это.

— Тогда прошу, — толстячок предложил ему войти в зал.

В полумраке магазина