– Алекс! – окликнул Оуэн, стоявший в кругу курящих мужчин. – Идите к нам! Присоединяйтесь!

– Меня вызывают. – Алекс подмигнул Леоноре. – Не заговаривайте с незнакомыми мужчинами в мое отсутствие.

На его место проворно, словно кошка, тут же проскользнула Элеонора. Одной рукой она обняла ее за талию, а в другой держала бокал с вином.

– Все идет хорошо? – спросила она.

Леонора кивнула.

– Алекс очень внимателен. Мне кажется, за вечер он не отвел от тебя глаз. – Она качнула бокалом в сторону дочерей судьи. – Ты только взгляни, как они обиженно надулись в своем углу. Стыд какой! Впрочем, их мамаша, конечно, не лучше. – Она поцокала языком. – Почему эта женщина так упорно носит кремовое, хотя это полностью размывает ее фигуру? Обрати внимание, какое впечатление он производит и на мужчин тоже. – Теперь Элеонора указала бокалом в сторону группы гостей в черных смокингах, где Оуэн что-то оживленно рассказывал, похлопывая Алекса по плечу. – Могу сказать, что мой муж не на шутку увлекся им! – Она рассмеялась. – Посмотри только, как рядом с ним мужчины расправляют плечи, поправляют волосы. Поразительно!

Она была права. Стоило Алексу провести рукой по голове, как двое молодых людей комичным образом повторили его жест. В его манере держаться надменность сочеталась с непринужденностью, а интригующая улыбка не позволяла на него обижаться. Словно почувствовав, что о нем говорят, он оставил общество мужчин и вернулся к дамам.

Элеонора быстро оглядела племянницу:

– Не испорть все дело, Леонора.

Оказавшись рядом с Леонорой, Алекс обнял ее за талию и поцеловал в висок, вызвав нескрываемое удовольствие у ее тети, досаду у молодых женщин и зависть у молодых мужчин – у каждого по-своему.

– Красота в этом зале распределяется неравномерно, – улыбаясь, заявил он. – А это несправедливо.

– Вы просто очаровашка, мистер Хэррингтон!

Элеонора ущипнула его за щеку и направилась к мужу.

Алекс окинул взглядом гостей:

– Я постоянно вспоминаю тот поцелуй, мне трудно думать о чем-то другом. Вы поставили меня в трудное положение. – Он пригубил из бокала, усмехнулся и провел большим пальцем по ее спине. – Меня подмывает обнять вас здесь прямо сейчас и совершить что-нибудь очень неуместное.

После коктейлей они присоединились к остальным в банкетном зале и заняли свои места.

Дворецкий Джеральд, очень опытный и практически незаметный, постоянно подливал вино, так что ни один бокал не оставался наполненным менее чем наполовину. Анжела, прислуживавшая за столом, сражалась с подносом наполненных до краев тарелок с супом. Вначале она обслужила мистера и миссис Файерфилд, затем, заметно нервничая, поставила суп перед Леонорой, которая подняла на нее глаза и ободряюще улыбнулась.

Нос Оуэна Файерфилда был уже красным от выпитого, когда он хлопнул ладонью по столу, продолжая рассказ, который казался ему очень занимательным:

– …Они, конечно, не ожидали, что янки может что-то понимать в поло, однако наш мальчик… – он указал через стол на Алекса, – наш мальчик разбил их в пух и прах, вернул их шары им же в руки! Ну, вы понимаете…

Мужчины взорвались хохотом.

– Оуэн! – возмущенно воскликнула миссис Файерфилд.

Тот невинным жестом поднял руки:

– Это поло, дорогая, там такие термины.

Алекс расхохотался и резко откинул голову, задев руку Анжелы, отчего суп, который она разносила, пролился на сорочку. Он тут же вскочил, едва не опрокинув свой стул.

– Боже праведный! Ах ты неуклюжая шлю… – закричал он в порыве ярости. Ошеломленная Леонора застыла. Алекс перехватил ее взгляд и сразу успокоился: – Все в порядке. – Взяв салфетку, он принялся вытирать пятно.

– Нет, не в порядке! – взвилась Элеонора. – Она обожгла вас?

– Нет, не волнуйтесь.

– Убирайся отсюда, – приказала миссис Файерфилд дрожащей служанке, – и можешь собирать свои вещи!

Девушка расплакалась.

– Она в этом не виновата, – вмешалась Леонора.

– Это правда, – подхватил уже успокоившийся Алекс, поправляя воротник. – Это была моя вина.

– Чепуха! Джеральд, – обратилась миссис Файерфилд к дворецкому, – уберите ее отсюда. И немедленно!

Леонора беспомощно смотрела вслед понурившейся фигуре.

– Мистер Хэррингтон, примите мои извинения. – Элеонора нервно потерла шею. Присутствующие неловко уставились в свои тарелки. – Леонора, проводи нашего гостя наверх, чтобы он мог сменить рубашку.

Девушка поспешно вышла из комнаты, не остановившись даже тогда, когда Алекс попытался догнать ее. Наверху она добежала до последней комнаты и распахнула двойные двери из орехового дерева, точно ставни.

– Вы считаете, что это я во всем виноват? – спросил он, пока она открывала один шкаф за другим, расталкивая висевшую на плечиках одежду. Леонора молча оглядела ряд белых сорочек и наконец выбрала одну.

– Меня ошпарили горячим супом, и вы на меня же еще и злитесь?

Леонора протянула ему накрахмаленную рубашку:

– Вот эта должна подойти.

Она направилась к двери, но Алекс схватил ее за руку.

– Ну не сердитесь. Пожалуйста! – попросил он. – Не можете же вы бросить меня здесь. Я просто не найду дорогу обратно.

Леонора продолжала стоять к нему спиной, но уже не делала попыток уйти. Алекс снял пиджак, положил его на диван и принялся возиться с галстуком и воротником.

– Черт… – пробормотал он. – Не могли бы вы мне помочь? Эти проклятые пуговицы все в супе.

Она нерешительно обернулась.

– Пожалуйста. Ваши пальчики гораздо тоньше моих.

Перепачканный супом с моллюсками, он выглядел таким беспомощным, что Леонора едва сдержала смех.

– Видя вашу улыбку, я уже думаю, что мой ожог третьей степени того стоил.

Девушка подошла и легко расстегнула первые три пуговицы рубашки. Но четвертая оказалась залита супом, и она долго возилась, чтобы одолеть и ее. Наконец рубашка разошлась у него на груди, и она судорожно сглотнула. Ее пальцы трудились уже над следующей пуговицей. Она знала, что Алекс пристально смотрит на нее, и густо покраснела, коснувшись его кожи. Потом спустилась еще на одну пуговицу, и пальцы ее начали дрожать. Судя по дыханию Алекса, она понимала, что он улыбается. Она оставила пуговицу и отвернулась.

– Тут еще одна осталась, – вкрадчиво сказал он. – Вы забыли последнюю.

Леонора закусила губу, повернулась и расстегнула последнюю пуговицу, после чего рубашка распахнулась полностью. Дорожка темных волос на груди, сгущаясь, уходила вниз, и от этой картины по ее телу прокатилась горячая волна. Алекс проследил за ее взглядом, и мышцы его живота рельефно напряглись.