Это была бы неплохая работа, если бы не одно но. Мужчины никогда не покупают твое время для секса, им нужно почувствовать свою власть, унизить, обвинить в корысти. Они твердят о том, что на самом деле всю свою жизнь искали большую любовь, но встречались им только такие, как я. Мой вам совет, если девушка берет деньги за секс, не стоит ждать от нее безвозмездной и беззаветной любви. Ее вообще лучше не искать, по моему мнению.

Одни клиенты хотят меня придушить, другие обзывают грязными словами, третьи швыряют деньги в лицо и оскорбляют, когда я поднимаю тридцатку с земли. Меня насилуют столько раз, что я сбилась со счета. Я живу в дешевых мотелях и трейлерных парках, а когда деньги заканчиваются, провожу ночи в брошенных машинах или в ночлежках. Все как в детстве. Из накопленного за жизнь у меня только большая спортивная сумка со сломанной молнией. Обычно там достаточно свободного места, чтобы бросить к вещам пару банок дешевого пива, без которого жизнь кажется невыносимой. Я не раз воровала оружие и кошельки у своих клиентов, но покажите мне проститутку, которая бы так не делала.

Однажды я выстрелила себе в живот. Не думаю, что я всерьез хотела умереть. Обычно самоубийца не собирается лишать себя жизни. Все надеются, что их спасут. Меня действительно привозят в окружную больницу, наспех вытаскивают пулю и криво зашивают рану. Через три дня меня выписывают с огромным шрамом, уродующим мое и без того не идеальное тело. Если бы я только умела просить о помощи и знала, к кому обратиться, то… Я была бы другим человеком, полагаю. Сколько себя помню, всякий раз, когда я падала, окружающие только смеялись. Никто никогда не протянул мне руку, чтобы помочь встать, и я научилась справляться со своими проблемами самостоятельно. Чаще всего у меня это плохо получалось, но зато не нужно было ни перед кем унижаться.

В какой-то момент клиентов становится меньше, а оставшиеся стремятся все сильнее унизить меня. Мало кто теперь ограничивается сексом, большинству нравится видеть мою боль, а я уже не могу ее выносить. И вот тогда я встречаю Кэрри. Мы знакомимся в баре и вскоре начинаем вместе снимать комнату. Сначала это просто дружба, но потом она перерастает в нечто большее. Я привязываюсь к ней, даже влюбляюсь, если хотите. По вечерам мы пьем дешевое вино и мечтаем открыть свой бизнес, а потом ей кто-то предлагает приобрести по дешевке оборудование для обработки вещей паром. Это кажется неплохой затеей, шансом начать нормальную жизнь, но у нее нет денег, а у меня есть возможность их быстро заработать. Неделю я почти не появляюсь дома, кочуя из одной машины в другую. Тридцать долларов, пятьдесят, сотня. Через какое-то время я достаю нужную сумму, и мы покупаем оборудование. Полгода мы кое-как сводим концы с концами, даже обзаводимся клиентами и печатаем визитки, но потом начинаем ссориться.

Я бы могла во многом себя упрекнуть, если бы однажды не вернулась домой и не обнаружила, что Кэрри сбежала вместе со всеми нашими деньгами, мебелью, оборудованием и телевизором. Наверное, в тот миг я впервые чувствую, что не справляюсь со своей жизнью. Я больше не могу работать проституткой, но ничего другого не умею, и никто не хочет дать мне шанс. На этот раз я и вправду прошу о помощи, даже обращаюсь в службу занятости. Но мне предлагают жарить бургеры за семь долларов в час, и я посылаю их к чертовой матери. Через месяц меня задерживают за ограбление магазина. Пару раз мне удается, помахав пистолетом перед продавцом, забрать деньги из кассы. Обычно это тридцать или пятьдесят баксов, не больше. Маловато по меркам настоящего грабежа, но меня все же арестовывают и отправляют в тюрьму. Через тринадцать месяцев я выхожу оттуда уже другим человеком. В двадцать пять я выгляжу на сорок, и в моих глазах уже нет ничего, кроме ненависти к этому миру. Единственное мне известно наверняка: я больше не хочу продавать свое тело. Ну, или то, что от него осталось. Меня ловят на подделке чеков и предъявляют обвинение, арестовывают за кражу оружия и денег у клиента. Всегда виновата я. Несколько раз я пытаюсь обратиться в полицию с заявлением об избиении и насилии, но кто станет слушать проститутку? Разве изнасиловать продажную девку – это преступление? Все равно что выбить бесплатные чипсы из автомата, верно?

Никто так и не попытался меня спасти, как бы стремительно я ни падала и как бы плохо мне ни было. К тридцати годам я уже просто жду смерти и ищу ее повсюду. Необязательно кончать с собой. Можно сделать все возможное, чтобы с тобой покончили другие. К этому возрасту меня били уже достаточно больно, чтобы я перестала бояться ударов. Я захожу в гей-бар в Дейтон-Бич, чтобы выпить пива на свои последние два доллара, а потом застрелиться в угнанной на днях машине.

– Привет, я тебя здесь раньше не видела, – говорит мне рыжеволосая девушка с короткой стрижкой и аккуратным макияжем.

Она выглядит как человек из другого мира, как дочь богатых родителей, которая сбежала из-под надзора предков, чтобы выпить свой первый бокал пива. Через час мы уже смеемся над посетителями бара, а потом начинаем делиться планами и мечтами. Я говорю что-то про мировую славу, написание книг и собственный бизнес. Конечно, никто из нас не воспринимает всерьез эту болтовню, но моя новая приятельница вдруг произносит:

– У тебя все получится. Я верю в тебя. 

* * *

Тайра всего на шесть лет моложе меня, но вряд ли кто-то догадается об этом, увидев нас вместе. Я выгляжу взрослее на целую жизнь. Никогда не замечали, что некоторые звезды, несмотря на все их деньги, иногда кажутся старше своих лет, а самая обычная женщина до самой старости как девочка? Возраст исчисляется не годами, а количеством пережитого. Каждое событие откладывает отпечаток на лице. Тайра выросла в глубоко религиозной семье, а после школы уехала из родного города во Флориду и устроилась горничной. До встречи со мной она вела тихую, незаметную жизнь и никогда даже скорость не превышала. Она кажется мне ангелом, который сошел с небес, чтобы дать мне шанс все изменить. Я где-то слышала, что рано или поздно он дается каждому, но чаще всего люди устают верить в чудо быстрее, чем оно с ними происходит.

В первую же ночь я остаюсь у Тайры. Она живет в мотеле, где убирает номера. Владельцы гостевого дома –