в его машину. В прошлый раз он чуть не задушил меня во время секса, а потом недоплатил десять долларов, поэтому я решаю больше не иметь с ним дела, но кто спрашивает проституток, верно?

– Предлагаю помириться и выпить пива в честь возобновления нашей дружбы, – говорит он, когда я сажусь на переднее сиденье.

– Хорошая идея, – соглашаюсь я и беру у него банку.

Мы неплохо общаемся в тот вечер, поэтому я соглашаюсь переспать с ним в честь примирения, но, как только мы въезжаем в лес, он меняется в лице.

– Останови здесь, заплати и полезай на заднее сиденье, – говорю я, когда мы уже минут десять тащимся по лесу с выключенными фарами.

– Остановимся там, где я скажу, – рявкает он. – Получишь деньги потом. Пока не заслужила.

Я понимаю, что дело плохо, но машина уже притормаживает на опушке.

– Раздевайся и выходи, – командует Мэллори.

Как только он растворяется в черноте ночи, я открываю бардачок и вижу ствол. Все повторяется в который раз. «Если пистолет в бардачке, то он запросто им воспользуется. И если не в человека, то в проститутку он точно готов выстрелить», – вспоминаю я слова моей знакомой. Я бросаю пистолет в сумку, стягиваю с себя футболку и юбку, заталкиваю их следом и выхожу из машины. Сумку я держу перед собой как щит. Кроме оружия, в ней нет ничего ценного, но по большому счету здесь все, что я заработала.

– Оставь сумку, – приказывает он.

– Я что, похожа на дуру, оставлять сумку в машине кого-то вроде тебя? – спрашиваю я, пытаясь выглядеть уверенно. Голос предательски срывается. Скорее от усталости, чем от страха.

Мэллори приказывает мне лечь на какую-то тряпку, которую бросает на землю, и наваливается сверху. Все длится бесконечно долго, и я практически в полуобморочном состоянии слышу, как он встает и направляется к машине. Этот мерзавец не собирается платить. В лучшем случае оставит меня здесь, посреди леса, в надежде на то, что я не выживу.

– Давай мои деньги, – кричу я.

– Не заслужила! Всем вам только бабки нужны. Улыбаетесь, пока надеетесь их получить. Все вы продажные…

Я тысячу раз слышала подобные речи. Нет никакого смысла их пересказывать. Так говорят те, кто не собирается платить. Они хотят наказать «продажных девок», поиздеваться и унизить их только за то, что те согласились сесть в машину. Впрочем, по большому счету это значит только одно: им просто нечем с тобой рассчитаться.

Мэллори распахивает дверь автомобиля, и я слышу щелчок, с каким открывается створка бардачка. Он ищет пистолет, и у меня остается всего несколько секунд, прежде чем этот человек набросится на меня и задушит. Я хватаю сумку и чудом успеваю достать оружие прежде, чем он захлопывает дверь. Мэллори выкрикивает проклятья в мой адрес, кидается ко мне и, придавив всем телом, начинает душить. На его лице та же ярость, с какой несколько минут назад он измывался надо мной.

Изнасиловав меня, он засунул мне какую-то штуку во влагалище. Как потом оказалось – бутылку из-под медицинского спирта. Потом он вставил мне что-то в анальное отверстие. Мое тело разрывалось от боли, а кричать я не могла из-за удушья. Я понимала, что он будет пытать меня, а потом убьет. По его словам, он уже не раз так расправлялся с проститутками. Я… я решила бороться, мне хотелось жить.

Эйлин Уорнос

Оружие в метре от меня. Нужно только изловчиться и скинуть с себя это животное. Ведь я достойна большего. Никто не обязан терпеть, когда его насилуют, верно?

– Погоди, погоди, послушай! Забирай деньги из бумажника и проваливай, – начинает лепетать он, но я уже стою над ним с пистолетом и жму на курок.

Я стреляю до тех пор, пока не кончаются патроны, а потом просто кричу от ярости и ужаса. Несмотря на непроглядную ночь, все вдруг выглядит ярким и четким, и от этого становится только страшнее.

Я прихожу в себя, одеваюсь, оттаскиваю тело подальше от дороги, завожу машину и еду к Тайре. Уже достаточно поздно, и можно проскользнуть в комнату незамеченной. Поначалу мои мысли крутятся вокруг Тайры, Мэллори и всего произошедшего. Но потом я вдавливаю педаль газа и чувствую невероятную эйфорию. Я впервые сумела постоять за себя и дала отпор парню, который поимел меня. Впервые за рулем крутой тачки. У меня есть деньги. Не слишком много, но больше, чем я могла надеяться. Никому нельзя спускать с рук насилие, верно ведь? Никому.

Тайра удивляется, увидев на стоянке мотеля старый, но все же престижный «Кадиллак». Я говорю, что машину мне одолжил приятель «из прошлой жизни». Она верит. Моя девушка считает, что у меня была когда-то другая жизнь, но потом я просто запуталась. Она не в силах осознать, что у меня с рождения не было ни единого шанса стать счастливой.

Мы бросаем в машину сумки с вещами, телевизор, торшер и видеомагнитофон. Вся наша жизнь умещается в не самом просторном багажнике подержанного «Кадиллака». В тот же день мы переезжаем в новую квартиру на Берли-стрит, и теперь кажется, что все случившееся накануне было просто ночным кошмаром. Напоминанием о том, что Мэллори действительно существовал, служат только кое-какие вещи из его машины. Тайра удивляется, когда тем же вечером я возвращаюсь домой уже без тачки, но с целым мешком чужих шмоток. Она задает пару вопросов, но не вдается в подробности, зная, что, стоит мне выпить немного, и я тут же выложу ей все секреты. Так и происходит. Где-то через неделю мне удается сдать в ломбард кое-какие пожитки Мэллори. На вырученные деньги я покупаю несколько упаковок пива, а вечером уже рассказываю ей о том, что случилось, размазывая слезы по лицу.

– Ты не виновата! Ты же просто защищалась. Он хотел тебя изнасиловать и убить! Что же оставалось делать? – успокаивает она меня, и эти слова еще долго звучат в голове.

Некоторое время у нас все идет хорошо, разве что владелец квартиры не слишком доволен своими новыми жильцами. Периодически мы скандалим с ним или с водителями автобусов, которым не по душе возить таких, как я. С Тайрой мы часто ругаемся из-за разных мелочей, но я не придаю этому большого значения. У всех так. По вечерам люди напиваются и скандалят. Наверное, это не то, чем стоило бы гордиться, но так живут обычные люди. Разбейте к черту свой хрустальный замок и признайте: так действительно устроен мир вокруг. Несколько раз я пытаюсь найти нормальную работу, но кто возьмет кого-то вроде меня, например,