Его пальцы стали опускаться ниже, к груди, я задохнулась от этих прикосновений, таких будоражащих, таких не похожих на прикосновения лженареченного. Он легонько коснулся губами ключицы, буквально опалив, и продолжил:

– Ты освободила меня, мой огненный цветок, но я не могу вернуться в мир, бросив тебя и твой дар в лапы этой твари.

– Не бросай…

– Не брошу.

Эти слова словно послужили спусковым механизмом. Шумно выдохнув, дракон ухватился за ворот платья и как-то одним движением рванул в стороны, в момент оставив меня совершенно нагой. Такой же нагой, как он.

От его тела валил жар, я всей кожей ощущала его, никогда прежде не чувствовала себя такой открытой, такой беззащитной и одновременно защищенной.

Он смотрел на меня, скользя взглядом сверху вниз, заставляя меня пунцоветь под этим опаляющим взором.

– Как ты прекрасная, моя Валенсия, – проговорил он, и его пальцы легонько коснулись моей груди.

Тело как-то само выгнулось, подаваясь ему на встречу, дракон прошептал:

– …и такая страстная, такая чувственная. Настоящая истинная для дракона…

Вторая его рука легла мне на живот, пальцы стали описывать небольшие круги, медленно спускаясь ниже, я задохнулась от томления. Даже представить не могла, что прикосновения могут быть такими желанными.

– Мне жарко… – простонала я, не понимая, что происходит и как реагировать.

– Так и должно быть, моя родная…

А потом его пальцы оказались в самом низу. Я задохнулась, когда они раскрыли потайные лепестки и коснулись очень чувствительной, напряженной точки.

– О боги… – вырвалось у меня, спина выгнулась, по телу из центра живота во все стороны прокатилась горячая волна и вернулась вниз, сжавшись в тугой комок.

Пальцы Тиарана стали ласкать меня, дразнить, постепенно ускоряясь, и я чувствовала, как напряжение во мне все растет, меня переполняло какое-то неведомое томление. Запрокинув руки за голову, я вцепилась пальцами в простынь, и закусила губы, чтобы не стонать.

– Не надо стесняться, – прошептал дракон и одним движением оказался между моих ног. – Можно кричать, можно делать все, что хочешь…

Его руки прижали мои к постели, обхватили сосок, язык затрепетал вокруг, и из моей груди вырвался хриплый стон.

– Вот так… – вновь шепнул он. – Вот так… Все можно…

Он целовал мою грудь, оставлял раскаленные поцелуи на шее, ключицах, животе, постепенно спускаясь ниже. Меня начало мелко трясти от напряжения и безудержного желания высвободить напряжение, которое с каждым его прикосновением все сильнее нарастает.

Магия в груди совершенно обезумела – пульсирует, как огромный горящий шар, отдаваясь возбуждением во всем теле, заставляя подниматься соски, нагреваться чему-то очень чувствительному между ног.

– Я схожу с ума… – выдавила я хрипло. – Нет сил терпеть…

– Я чувствую тебя, твой дар, – проговорил дракон и приподнялся, а я вдруг ощутила, как прямо в самое средоточие мне упирается что-то горячее, твердое и пульсирующее. – Твой сок обжигает меня, Вел…

Было невыносимо приятно, невыносимо томительно от прикосновений. Я вся буквально горела, словно факел, словно цветок, у которого вместо лепестков пламя, напряжение и страсть влекли дальше, к неизведанному и такому манящему.

– Тиаран…

– Я здесь, мой цветок, – прошептал он, – всегда с тобой…

А потом я ощутила, как горячее и твердое медленно погружается в меня. И от этого по всему телу стали буквально взрываться звезды. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного, меня разрывало от невыносимой сладости, магия в груди вспыхнула ослепительным огнем и затопила все мое существо. Я больше ничего не понимала, кроме того, что хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

Говорили, что в первый раз больно, но я не чувствовала никакой боли. Только всеобъемлющее единение и блаженство, от ощущения невероятной наполненности.

– О небо, Валенсия! – раздался откуда-то издалека голос дракона. – Валенсия…

Он задвигался во мне плавно, давая возможность привыкнуть к размеру, который занял меня всю. Я, дрожа и изнемогая, обхватила его ногами и руками, стала подаваться ему на встречу, испытывая лишь одно желание – вобрать его как можно больше, как можно глубже, впитать его огненный свет, подарить ему свой свет, сделать так, чтобы они сплелись навечно.

– Не останавливайся, прошу… – прошептала я, обняв.

– Я чувствую твой дар, – сбивающимся голосом проговорил Тиаран, его движения стали мощнее.

– Глубже… бери… его…

– Валенсия…

Он со стоном ускорился. Я изо всей силы стремилась ему на встречу, чувствуя, как свет и тепло в моей груди с каждым толчком плавно перетекают вниз, но противиться не хотелось, словно это самое естественное, что может происходить в жизни. Мой дар стремился к дракону, стремился проникнуть в него, сплестись с ним, таким образом навсегда соединив нас.

И я верила своей магии, она никогда меня не подводила.

Сквозь сияние и жар, я слышала собственные хриплые крики, крики стоны дракона, раскатный грохот небес, и мечтала, чтобы это никогда не заканчивалось. Меня несло по бесконечным сверкающим мирам, которые с каждым движением дракона во мне пульсировали все сильнее. Я сжимала его в объятиях, чувствуя раскаленные ладони на своих бедрах. Он вдавливал меня в постель, ненасытно, мощно, жадно, и в какой-то момент вселенная полыхнула огненным шаром, расплескав расплавленный огонь, насколько хватало сил.

Я кричала, извивалась в пароксизме страсти, цеплялась за широкую, мускулистую спину, боясь утонуть в этом огне, и чувствуя опаляющее дыхание дракона на шее.

Меня затопило пламя, обжигающе-сладкое, ненасытное. Я чувствовала, как оно растекается внутри меня, заполняя каждую клеточку, каждый сантиметр моей сути.

Когда ослепляющий огонь перед глазами стал немного остывать, я ощутила, что все еще лежу на спине, обхватив ногами и руками Тиарана. Оба мы тяжело дышим, он все еще во мне, я чувствую его пульсацию.

Не знаю, сколько мы так лежали. Казалось, время застыло, а оно ведь действительно в этом мире застыло, дракон сам сказал. Мокрые, изможденные и разгоряченные, мы лежали на скомканных простынях на ложе в беседке посреди леса.

Снаружи разверзлась гроза, дождь обрушивался на землю плотной стеной воды, брызгая на мраморный парапет, но нам было все равно.

Тиаран шевельнулся и, все еще оставаясь во мне, принялся целовать мою шею. Я простонала, когда его пальцы сжали мои ягодицы и прижали к себе, потому, что ощутила, как он внутри меня увеличился и вновь затвердел.

– Тиаран, – прошептала я слабым от срасти голосом, – а так… можно?

– А кто нам запретит? – отозвался он хрипло. – Время здесь полностью наше.