Алисе казалось, что удивляться она уже разучилась. Но улыбающийся Звягинцев, откровенно ее разглядывающий с издевкой и чувством собственного превосходства, был, пожалуй, хуже всего остального. Омерзительнее – уж точно!

– Ты же не человек! Когда ты успел превратиться в такую тварь, Макс? Как ты не понимаешь, что я ничего не знаю. А если бы и знала, ничего тебе не сказала бы.

– Лучше вспомни детали. Это облегчит твою участь. Ты мне раньше очень нравилась. Вот смотрю теперь на тебя…

– А сейчас из-за облучения разонравилась?!

– Сейчас я понял, что не стоишь ты того, чтобы тратить на тебя время. И общение с девушкой, находящейся вне закона, не пойдет на пользу моей карьере. Власть мне нравится не меньше тебя. Смысл в жизни появился!

– Какое сегодня число, Звягинцев? – отвернувшись, устало спросила Алиса. Глядеть на его самодовольную морду было противно, она и без того чувствовала себя неважно.

– Что, все так плохо?

– Просто назови число, я знаю только, что сейчас май месяц.

– Как тебя угораздило столько ранений получить и выжить после этого? – не ответив ей, снова спросил тот. – Облучилась – и до сих пор жива. Но теперь от смерти не убежишь, мы не позволим.

– Да наслаждайся, сколько хочешь, урод. Просто число назови.

– Сегодня девятое мая, Алиса. Завтра тебя будут судить, и тут же или днем позже приговор приведут в исполнение.

«А ты уже приговорил, да?!» Но Скворцова ему не ответила, молча закрыла глаза, опустила голову. Максим отвязал ее от стула и положил на нары. И еще долго смотрел на девушку, не понимая, почему был так жесток с ней. «Какая же тонкая на самом деле грань между любовью и ненавистью», – подумал он и вышел из камеры.

Челябинская область. Национальный парк Таганай.

Объект № 1, 400 м от колонии Аркаим.

30.04.2033 года, 10.00 по южно-уральскому времяисчислению.

Полковник Головин был доволен, что Алексей достаточно быстро оправился после, казалось бы, смертельного ранения. Современная медицина, хоть и отдавала шаманством, оказалась вполне эффективной. Радиация придавала лекарственным травам новые свойства, иногда усиливала действие, хотя стать пациентом столь нетрадиционного лечения полковник решился бы только в самом крайнем случае. С Алексеем так и вышло, парень поначалу выглядел совсем безнадежным.

Операция «Аркаим» к этому моменту перешла в решающую стадию, и долгие задержки вроде лечения необходимого Головину человека в его планы не входили. Его больше занимала интенсивная подготовка к переброске сил и средств к объекту № 2. Это чрезвычайно важное дело казалось полковнику последним в его карьере. Дальше только и оставалось уйти на заслуженный отдых или умереть за «Страж». Штабная работа боевого офицера не прельщала, а прыгать по мертвой, истерзанной ядерной войной Челябинской области он устал. Смерть, казалось, ходила за ним по пятам, но в самый последний момент полковнику удавалось выскользнуть из ее костлявых лап. Каждый раз, находясь на самом краю, он говорил себе, да и ей тоже: «Не сегодня, точно не сегодня»! Первоначальный план операции Головину не нравился, он сразу настроился скептически, твердо уверенный, что договориться с «нечистью» не получится. Он настаивал на втором варианте, который подразумевал полное уничтожение объекта № 2. Для этого были собраны все силы и средства, включая резервы. По сути, он готовил мощную атаку на особей. Вся боевая техника была подготовлена и сосредоточена в одном месте, в защищенных помещениях в северо-западном районе Челябинска. В переброске войск должны были участвовать двенадцать машин на базе ЗИЛ-131, имеющих защиту от радиации. На одной из таких машин передвигалась группа Трофимова, и утрату ее полковник считал колоссальным ущербом. Планировалось, что операция займет один световой день, и во время атаки людей будет поддерживать военная техника: три БМП. Имевшийся танк Т-72, к огромному сожалению Головина, вышел из строя. Прикрывать метро оставалось менее сотни солдат, что было очень рискованно. Но Аркаим и поселение в нем следовало сохранить любой ценой, это была единственная надежда на будущее. Сам полковник, конечно, не стал бы так рисковать лучшим генофондом «Стража». Особи не были до конца изучены, он подозревал ловушку… Не исключал даже, что гибель большого количества людей будет выгодна Совету. Всех же не поселить в Аркаиме. В том случае, если атака людей будет отбита, планировалось отступать к Челябинску и выводить особей на челябинское метро. Если тем будет нанесен серьезный ущерб, они долго будут зализывать раны, и у военных будет время укрепить оборону Аркаима и эвакуировать людей из метро.

Совет челябинской военизированной группы «Страж» понимал, что на карту поставлено слишком многое. В случае неудачи и больших потерь руководство останется без поддержки армии, зато лицом к лицу с недовольной оппозицией. А за потери придется отвечать перед людьми. Головин также понимал, что удачный исход операции принесет ему всеобщее признание, звание генерала и гарантированное место в Совете. Правящая верхушка неохотно делилась властью, и ей победа полковника была бы уж точно невыгодна. Его расценивали как конкурента. Не исключено, что и физически устранить попытались бы… В случае провала его ждал трибунал. Получалось, что гибель на поле боя была не самой худшей перспективой. Опытный офицер просчитывал варианты.

– Ну что, Алексей, готов к проверке? – спросил Головин у Смирнова, пригласив его в свой кабинет. – Как себя чувствуешь?

– Более или менее, – вяло ответил республиканец. – Я уже дважды себя похоронил, как связался со «Стражем», так что проверяйте. Хуже вряд ли будет.

Кабинет полковника представлял собой просторную комнату, стены, как и везде в крепости, были сложены из неотесанных бревен. Таких помещений на объекте № 1 насчитывалось несколько десятков, побольше и поменьше, в зависимости от назначения. Объект был окружен высокой деревянной стеной от четырех до шести метров высотой. Стены снаружи опоясывал глубокий ров, усеянный заточенными сосновыми кольями, врытыми в землю. С четырех сторон были установлены пулеметные точки, а по периметру круглосуточно нес дежурство караул. В лес, где заканчивались вырубленные в тайге сектора для стрельбы, два раза в сутки выходил патруль. Дополнительно базу защищали и расставленные ловушки: растяжки и заградительные мины.

Уровень радиации обычно находился в пределах допустимой нормы. Гарнизону крепости оставалось только удерживать позиции от мутофлоры и мутофауны, укрываясь иногда от кислотных дождей. Раз или два в неделю показывались «мертвые», напоминая о себе, прощупывая оборону. Но слабых мест пока не нашлось.

– Тебе нужно будет войти в Аркаим и через несколько часов вернуться, – спокойно произнес Головин.

– А если все пойдет не так, и мне, как и большинству, станет плохо? И ваши предположения не оправдаются…

– Значит, ты не избранный, – усмехнулся полковник. – А приказы Центра не обсуждают, все уже решено Советом.