оружием наготове. Но Грей уже не мог вернуться в мир, где он — обезумевший доктор, убивший собственными руками живого человека. Он выбрал остаться в мире справедливости. Жестокой, не имеющей ничего общего с гуманностью, но справедливости.

Он продолжал бить истерзанный труп хирургическими ножницами в горло, вкладывая в каждый удар ярость и боль.

Его застрелили на месте.

Тело Бернда Грейсона загадочно исчезло из морга.

Нина вернулась в реальность и обескураженно осмотрелась. Все осталось таким же, как и до погружения в… воспоминания? Похоже, с момента ее отсутствия время не сдвинулось ни на минуту.

Но куда больше опешило увиденное. Стремясь усмирить беспорядок в голове, она сосредоточила глаза на Грее. Демона в нем взрастили еще при жизни. Неудивительно, что Лоркан не оставил его без внимания.

Был ли Грейсон монстром? Сложно судить. Да и взваливать на себя роль судьи не хотелось, по правде говоря.

Люциус глядел на Нину, не высказывая озабоченности ее потерянным видом.

— Эти картинки… — она не была уверена, что пережитое можно так называть. — Откуда они?

— Я взял их из прошлого, — не находя в своих иллюзиях ничего необычного, пожал плечами Люциус.

— Можешь показать любого?

— Да.

История вторая. Что-то теряется, что-то находится

За окнами сгустился вечерний сумрак. В синеватой дымке тумана прокрадывались косые линии домов, уходившие далеко вниз, к берегу залива. Город громоздился на скалистых берегах, вырубленный ярусами. Крыши одних домов возносились над другими; стой хоть на краю самого высокого обрыва, откуда можно почувствовать себя хозяином расстелившегося моря, все равно найдется дом, который будет вздыматься выше.

Тишину в лавке Салливанов нарушало мерное тиканье часов. Жизнь здесь играла лишь в полусонном танце отблесков металла. Ричард сидел в кресле неподвижно, охваченный повседневными раздумьями. Только пальцы его лениво вращали длинный, начищенный до блеска клинок, отсекая размышлениям неспешный ритм.

— Знаешь, Ричард, пора бы тебе бросить это все, — в безмятежное течение мыслей вдруг ворвался голос отца, — остепениться, завести семью.

Ричард состроил нарочито недовольное лицо. Он тотчас сообразил, к чему родитель клонил речь, и покосился на полки с оружием. Отойти от дел, предаться тихой, мирной жизни. Так знакомой Дэниелю.

Старший брат Ричарда — Дэниел был удивительно похож на отца. Черты схвачены с потрясающей точностью: тот же узкий подбородок, тот же высокий лоб. Тонкие губы, сложенные в холодной суровости, и смелые, темные глаза производили одинаковое впечатление личностей серьезных и деловых. Ричарду же досталось лицо матери. Особенно удручали ее грустные, васильковые глаза. В зеркале они напоминали Ричарду о том, как много она страдала.

— Я всего-навсего хочу тебе лучшего.

— Знаю.

Отец всегда с радостью наблюдал за успехами сына в лавке, но Ричард хорошо понимал его опасения. Их оружейное дело хоть и существовало под крылом влиятельного клана «Санторо», сотрудничество с мафией могло как обеспечить бизнесу защиту, так и в один момент лишить всего. Особенно безопасность подрывала тень заклятых врагов «Санторо» — «Гальдони».

«Гальдони» носили статус старейшей семьи в скалистом городе. Их уважали и опасались; они пользовались особыми привилегиями и, пожалуй, были бы не прочь взять всю территорию под свой контроль. Но притязания на абсолютную власть не имели никакого веса, пока существовали «Санторо» — грозная сила залива у обрывистых берегов.

На фоне неустанного противостояния могучих кланов вынашивали обиду Салливаны, у которых с «Гальдони» были личные счеты. Салливаны, которым казалось непростительным забыть зло, что причинили им члены старейшей династии.

Именно поэтому, когда на пороге лавки возник консильери «Гальдони» Ачиль Ровере в сопровождении свиты, Ричард впал в глубокое возмущение. Он подорвался с кресла и встал рядом с не менее изумленным отцом. Однако удивление на лице родителя быстро сменилось открытым недоверием.

— Славное местечко, — озираясь по сторонам, произнес рослый человек, одетый в длинный плащ и шляпу. — Семейный бизнес? — осведомился Ачиль со столь неподдельным интересом, будто никогда не наводил справок.

— Чем могу быть полезен? — недобрым голосом прогремел отец.

Ричард сурово воззрился на охрану Ровере. Как смели «Гальдони» явиться к ним после того, как поселили в доме Салливанов скорбь? Киро Гальдони. Это имя горячими углями разжигало гнев. В городе Киро был известен как наследник клана, Ричард же знал его как никчемного выродка, надругавшегося над Кьярой Салливан.

В страшных снах Ричард по сей день видел, как гасли васильковые глаза матери. Пережив унижение, она не могла носить в сердце болезненный узел из страха, стыда и отчаянья. Долгие терзания приковали Кьяру к постели, и в терзаниях она окончила свою жизнь. Глядя на Ровере, Ричард вспоминал исхудавшую, бледную мать и все больше отдавался негодованию.

— Известно ли вам, что управление клана «Санторо» претерпело некоторые изменения, синьор Салливан? — морщинистое лицо Ачиля расползлось в гадкой улыбке, собрав еще больше складок. — Король умер, да здравствует король.

Услышанное заставило Ричарда содрогнуться:

— Какое нам дело? — жестко бросил он, не подавая вида, что прекрасно понимал последствия внезапных переворотов.

— Новый босс оказался куда более склонен к дипломатии. Пара соглашений — и вы находитесь в собственности «Гальдони».

— Что за вздор! — с каждой фразой Ачиля Ричарду было все сложнее сдерживать пыл.

— От имени семьи я предлагаю сотрудничество с «Гальдони». Ваше согласие — и мы готовы поручиться за беспечное существование этого бизнеса на нашей территории, — закончил Ачиль, по-прежнему не обращая внимания на посторонние реплики.

— Ни за что, — сквозь зубы процедил Ричард. Сама мысль о сотрудничестве с Киро с его гадюшником была противна.

— Напоминаю, мы берем все или ничего. Среднего не дано.

— Это угроза?

— Пища для размышлений.

— Нечего тут думать, — раздраженно ответил отец, целиком разделяя настроение Ричарда. — Мой ответ — нет.

— Это окончательное решение? — деловой тон Ачиля сменился вдруг на ласковый.

Вопрос поселил в Ричарде сомнения. «Гальдони» ничего не стоило загнать их с отцом в могилу, но проблемы могли возникнуть и у семьи Дэниеля. Вряд ли отец в тот момент оценивал риски. Он ни за что не изменил бы решения, помня, как клан обидел семью и лишил двух сыновей матери. Ричард метался между чувствами, близкими тем, что испытывал отец, и заботой о благополучии брата.

Но Ачиль закончил его опасения:

— Дело ваше, — пожал он плечами и двинулся к выходу.

Тревога было улеглась, но стоило Ровере замереть у дверей, как она овладела душой снова. Ачиль дал сопровождению отмашку, и в руках людей «Гальдони» замелькали стволы пистолетов. Не успел Ричард осознать их намерений, как его накрыл оглушительный шквал выстрелов. Пол ушел из-под ног.

Ричард чувствовал на себе отголоски сильных ударов.