доносилось ворчание машинного мотора. Грей с самого пробуждения не расставался с «Шевроле». Не из срочной необходимости, а чтобы занять руки. Механиком Грейсон ничем не отличался от себя прежнего, но его темная ипостась не давала покоя. Какая сила могла соткать монстра из безумной ярости? Казалось, что помимо демона внутри жила еще и застарелая боль…

Переливистый смех остановил размышления. Нина заглянула за плечо Джеймса и увидела молодую пару, не скрывавшую любовных отношений. Джеймс проследил за предметом ее интереса и неприязненно сморщил нос от вида страстных поцелуев.

— Ты когда-нибудь любил? — вопрос нагрянул сам собой.

К беседе примкнул Грейсон. Сев за стол, он неторопливо хлебнул из горячего термоса и бросил на Джеймса осторожный взгляд, явно ожидая от него резкую отповедь. Похоже, вопросы о прошлом здесь были не в почете. Но Джеймс лишь ухмыльнулся:

— Я долго хранил звание закоренелого холостяка, пока друзья не навязали мне знакомство с будущей женой. Сначала казалось, что да, любил, но на деле всего лишь был обольщен красотой, пока из меня пытались вылепить совсем другого человека.

— И чем все кончилось?

— Лоркан вытащил меня из неудачного брака. Не думал, что скажу это, но лучше уж быть на подхвате у сатаны, чем изображать прилежного супруга. Это все не для меня.

— Сбежал, не расторгнув брак, — Нина представила, как Джеймс за ручку с Лорканом отправляется из дома в ночное никуда. — Сколько лет твоей супруге?

— Было тридцать пять.

Над террасой зависло молчание. Джеймс задумчиво прищурился и, уловив вдруг мысль Нины, расхохотался. Без налета сарказма или напыщенности — так редко это случалось.

— А ты не говорил, что женат на столетней мумии, — иронично изогнул бровь Грей.

— Избавьте от подробностей.

— Расстроена, что место занято? — хищно усмехнулся Джеймс, откровенно заигрывая.

— У меня табу на флирт с чужими мужьями.

Он впился в нее взглядом, преисполненным нескрываемого интереса. Нина ответила выражением бесстрастности, выдерживая напор цепких глаз. Она ожидала какого-то исхода их немого столкновения, но Джеймс выпрямился и потер руки:

— Ну, кто еще готов поделиться любовными излияниями?

Грей тут же посерьезнел, будто на мысли его легла большая грозовая туча:

— Это точно не ко мне, — он резко встал из-за стола. — Лучше помоги. Или эти руки только для музыки теперь годятся?

Джеймс закатил глаза, лицом выразив картинные страдания. Он нехотя поднялся, уступая место незаметно подошедшему Люциусу, и покорно последовал механику в подмастерье. Нина осталась даже слегка разочарованной тем, как быстро опустела ее компания. Люк несколько восполнил потерю, — он присоединился к столу, собрал разбросанные карты и тщательно перетасовал, демонстрируя впечатляющую ловкость пальцев.

— Выбери любую, — Люк кинул колоду в центр и убрал руки. — Запомни и положи обратно.

Без задней мысли Нина вытянула трефового короля и, бегло взглянув, сунула в середину стопки.

— А теперь посмотри в кармане.

Нина недоверчиво нахмурилась, будучи убежденной в том, что карманы новой куртки абсолютно пусты. Доброжелатель, что оставил на ее кровати пакет с теплыми вещами, так и не представился лично. Размер подобран идеально, тонкое чутье в стиле и наметанный глаз оставляли единственную догадку.

Пальцы меж тем в самом деле, нащупали карту. Король треф собственной персоной, словно и не возвращался в колоду.

— И как ты это делаешь? — проворчала Нина, хлопнув картой по столу.

— Ничего сложного, я бы даже сказал, детский сад.

Взгляд Нины сам собой обратился в сторону Джеймса, и она вдруг подумала, как странно проникнуться симпатией к существу из другого мира, из другой эпохи. У них не было шансов на бурный роман. Совершенно никаких.

Будь он простым парнем ее времени, имело бы смысл сокрушаться об этом.

— А что за история у Грея? — полюбопытствовала она, скрывая от Люциуса излишнюю заинтересованность совсем другим демоном.

— Порой судьба разлучает тех, кого она же и свела, — на лице Люка возникла загадочная улыбка. — Лучше я покажу.

Он пристально заглянул в глаза.

Истории дядюшки Люциуса

История первая. Проказы судьбы

Тротуары блестели после дождя, в лужах колыхались опавшие листья и свет уличных фонарей. Вечерний воздух затих. По сонному переулку шли двое — мужчина и женщина. Он высок, широкоплеч, она тоненькая и хрупкая — соотношение под стать гармонии инь-ян. Мужчину звали Бернд Грейсон, и внешностью он подходил под описание «носитель волевых черт». Его невеста красива в общепринятом понимании этого слова, с выбивающимися из-под платка темными локонами. Не пара, а прямо-таки сплошное загляденье.

Их прогулке сопутствовало гулкое эхо каблуков и негромкий смех, — как пересмеиваются влюбленные, рискнувшие открыть сердца. Охваченный слегка головокружительной эйфорией от общества прекрасной леди, Грей не мог сдержать улыбку, и, надо сказать, ему очень шла веселость. Женщина рядом разительно преображала хмурого врача до такой степени, что глаза его, погасшие от ужасов полевых госпиталей, искрились радостью и жизнью с новой силой.

Звезды свидетели — пару от дома отделяло не больше пятисот метров, когда перекресток свел их с худой тенью. Можно ли было списать это на проказы судьбы? Имел бы Грей привычку носить деньги в бумажнике, он не потерял бы купюры в кармане пиджака, не замешкался, расплачиваясь за ужин, и они вышли бы из ресторана на пять минут раньше и минули перекресток в обществе стен ближайших домов. Но судьба распорядилась иначе, подбросив эту встречу.

Свет окон выкладывал во тьме рябое лицо незнакомца с сухими чертами. Его недобрый вид сразу заставил Грея насторожиться. И не зря.

Человек вынул из внутреннего кармана пальто револьвер и взвел курок:

— Вынимайте все, что есть, — ствол угрожающе закачался между Греем и женщиной. — Сумки, кошельки — все на землю.

Грей усилием воли заставил себя собраться и обрести хладнокровие. Трезво рассудив, что жизнь не стоит тех побрякушек, что находились при нем, он сбросил часы, подаренные отцом в день окончания медицинской академии; следом о брусчатку со скромным звоном ударились монеты. Женщина с тем же успехом совладав со страхом, опустила клатч. Ее лицо посуровело, гордый взгляд леденил душу.

Грабитель хмуро окинул добычу и явно остался недоволен.

— Кольцо, давай сюда кольцо, — прожорливыми глазами он вперился в женскую руку. На указательном пальце поблескивало серебро.

Фамильная драгоценность. Грей знал о ее истории достаточно, чтобы напрячься всеми мышцами. Он молился, чтобы у невесты хватило здравомыслия расстаться с частью наследия, но сам отдаленно понимал: разум ее таял за буйным характером.

— В сумке зеркало, отделанное жемчугом, ручная работа. Оно стоит куда больше кольца, — женщина обдала обидчика холодной ненавистью.

Револьвер в руке грабителя нервно дрогнул:

— Кольцо!

Наверное,