оттаивая, а в тело теплой волной начала возвращаться жизнь. Нина села за свободный столик, уставилась в окно: над очертанием сосновых вершин зажглись звезды.

— Что будете заказывать?

Услышав знакомый голос, Нина порывисто дернула головой в сторону официантки. Над ней высилась Марго, готовая сделать запись в блокнот.

— Ты теперь здесь работаешь? — пристально и даже с удивлением Нина смотрела на бывшую напарницу в фартуке с вышивкой «Санрайс».

— Кофейня закрылась, а мне нужны деньги, — невыразительно ответила Марго. — Я уезжаю на съемки.

— Не шутишь?

— Со мной связался знакомый кастинг-менеджер.

— Тогда мне ваше фирменное и пива за будущую звезду кино, — Нина никогда бы не подумала, что может искренне за кого-то радоваться. Хотя, скорее, радовало ее то, что в этом безумном мире люди не прекращали следовать мечтам.

Казалось, жизнь возвращается к норме.

В ожидании заказа Нина ловко подтянула с соседнего диванчика оставленную кем-то газету. Новостная колонка пестрила любопытными заголовками.

«Пропавших людей не нашли». И не найдут, — заключила Нина.

«Безнадзорные животные пойманы». Едва ли в гибели местных замешаны бродячие псы.

«Судили сорока восьми летнего основателя религиозного движения. Мужчину, выдающего себя за ангела, признали виновным в налете на «Барнадетт». Его ждет тюремное заключение». Новость нашла особый отклик в душе, — как часто случалось, чтобы преступники были наказаны по заслугам? Наводка Ричарда сильно помогла. Нина споткнулась в собственных раздумьях. Дело ведь не в Ричарде.

За стремительной чередой событий она совсем упускала из внимания Люциуса. Он все это время был рядом, но отпечатывался в памяти каким-то тусклым пятном. Теперь, когда тихая обстановка располагала к размышлениям, Нину одолевали вопросы.

Откуда Люциус мог знать, что нужно проверить бумажник того парня? Совпадение?

Не говоря уже о том, что именно он задурил голову посланиями и выволок Нину из дома, зная, к какому времени явится Рита. Очевидно.

Люциус выверял каждое действие по секундам, покидая горящий «Барнадетт».

В глазах Нины появились зачатки запоздалого осознания, — Люк видел будущее. Видел будущее и не предотвратил смерть Эстель.

Омраченная выводами, она откинулась на спинку дивана. Артист, никогда не скрывавший любви ко вниманию, чудом оставался в тени. И фоном вел какую-то собственную игру. Нина ощутила себя обманутой.

Она тяжело окинула забегаловку, и взгляд внезапно налетел на бледное лицо в конце зала. Сердце пугливо екнуло, а сама Нина вся похолодела от ужаса под пристальным взором Винсента.

Жизнь не налаживалась. Она катилась в преисподнюю.

Вспыхнули огоньки голубых глаз, повергнув в легкую прострацию, и голову захватила стая беспорядочных голосов:

«Ты убила Эстель»!

«Никчемная»!

«От тебя даже мать родная сбежала»!

«Думаешь, демоны хотят с тобой дружить? Никто не хочет с тобой дружить, дурочка»!

«Ты одна».

— Заткнитесь! — Нина остервенело впилась пальцами в голову.

Сотни и тысячи голосов разрывали ее изнутри. Один безумный гогот накладывался на другой, и не было ему конца. Одержимая сумасшедшим хором, Нина упала на пол. Она каталась, как умалишенная, била себя по лицу, хваталась за волосы, невзирая на боль и истощение. Она жила лишь стремлением заглушить разрастающийся гвалт, который с исполинской силой давил на стенки черепа.

— Замолчите!

Кто-то попытался поднять ее, Нина лягнула горе-помощника ногами. Она горела в адской одури, не зная себя. Ощущение времени исчезло, минуты растягивались в часы, а те в вечность. Голоса выходили за пределы разума, говорили во всех мирах, вынуждая Нину корчиться в страшных мучениях до тех пор, пока она не провалилась в объятья спасительной черноты, и чувства не покинули ее.

Все реже страшные сны посещали Джеймса Митчелла. Но сегодня была именно та ночь, когда он, задыхаясь, пробудился от кошмара. Он не видел событий прошлого, как это обычно бывало. Продираясь сквозь зыбкую грань между сном и реальностью, Джеймс помнил картины безнадежного будущего, где он не знал ни дружбы, ни любви, где прикрывал Ричарда по воле долга перед Лорканом, а женщины не разжигали ничего, кроме похоти. Он давно не жил в столь пустом мире, и был готов бороться за большее.

С улицы в окно тянулся свет машинных фар. Джеймс проследил за желтой полосой вплоть до кровати Ричарда и, к сильному смятению, обнаружил койку пустой. Стрелки часов минули полночь. Ричард исчез.

«Получается, он сделал свой выбор», — Джеймс подумал о худшем. Ричард принял себя настоящим. Отдал Лоркану всю душу до последней капли, чтоб никогда не взваливать на себя ношу чувств. Что ж, пусть так. Внутри не было ни злобы, ни скорби. Лишь легкое разочарование.

Джеймс встал с постели и выглянул в окно на неутихающий шум автомобильного мотора. Возле заведенного «Шевроле» вели переговоры две фигуры. Призрачная тоска вмиг растворилась: Грейсон и Ричи общались подозрительно мирно для собеседников, диалоги которых обычно были окрашены куда более экспрессивно.

— Что-то случилось? — одевшись, Джеймс вышел к ним, не в силах одолеть любопытство.

Грей попросил сигарету и отточенными движениями прикурил, пряча огонь ладонью.

— Нина не вернулась, — выдыхая дым, безрадостно сообщил он.

— Куда она делась? — Джеймса разом прошибла та же тревога, что обозначилась на лице Грейсона.

— Полагаю, ужинать, — в голосе Ричарда совсем не слышалось озабоченности пропажей, но слова его не были лишены смысла. Уж если куда они и выходили из мотеля, то только за поиском пропитания к придорожной забегаловке.

Уединенная жизнь оттягивала встречу с Лорканом.

— До часу ночи? — раздраженно переспросил Грей.

— «Санрайс» работает круглосуточно, мало ли с кем могла зацепиться языком.

В этом Джеймс сильно сомневался. Нина и зацепиться языком? До глубокой ночи? В окрестностях Порт-Рея? Даже существование этих вопросов было абсурдным. Задержать девчонку в закусочной мог, разве что, хороший аппетит.

— Ладно, я проверю, — Джеймс распахнул дверь машины. — Ждите здесь, вдруг вернется. Люка видел кто?

— С середины дня спит, как убитый, — ответил Грей и сбросил с сигареты пепел.

На это Джеймс лишь махнул рукой, не до причуд Люциуса ему было.

Он припарковался на обочине у здания с неоновой надписью «Санрайс». И хоть на дверях задорно мигало «Открыто», внутри персонал встретил Джеймса угрюмыми физиономиями, говорящими ровно обратное. Зал был пуст, не считая компании суровых мужиков в панковской коже с ног до головы. Хрупкая надежда, что предположение Ричарда имело право на жизнь, потухла.

Смуглолицая официантка с копной каштановых кудрей высокомерно окинула Джеймса и вернулась к разговору с парнем, одетым в рокерскую косуху, но не претендующим и на долю брутальности собравшегося контингента. Как будто в грубом, мужицком климате откуда-то несло сладостью.

— Ты не представляешь, как я испугалась, прямо безумие какое-то, — делилась девушка, не слишком растрачивая себя на эмоции. — Она так кричала, тебе лучше не