голос заволок все мысли, отодвинув картину перед глазами на задний план. Он звал в «Барнадетт». В дом, от которого остались руины.

— Зачем? — спросила Нина в пустоту. И осознание вмиг настигло ее.

Завернутая в полотенце, она ринулась к окну. Ни демонов, не машины. Ожидания подтвердились, появился ответ.

Затем, чтобы дать Лоркану бой.

— Я не буду этого делать! — скрещенными руками Грейсон демонстрировал решительный отказ.

Сгоревший особняк замело снегом. Обугленные стены в общем виде напоминали полустертый каркас некогда жилого дома. Пора бы смириться: воспоминания — единственное, что осталось от «Барнадетт».

Джеймс сидел на припорошенных ступенях. Когда-то демон наблюдал, как по ним впервые взошла Нина Стелманис. Тогда он злился по двум причинам: из-за особенностей характера и потому что считал недопустимым проникновение в его мир чужака. Джеймс ожидал от Нины навязчивое копание под тайну демонов «Барнадетт», а следовательно и проблем «девушек в беде». Но ошибся.

Он рассмеялся собственным мыслям. Резким движением загнал заряженный магазин в пистолет и дернул на себя затвор. Не хотелось думать о том, что сегодняшний день мог стать последним, многое еще было не изведано, многое не осознано. Не сказано.

Ричард вывалил из машины тела. Еще не трупы, но уже не в сознании. Завтра в колонке «разыскиваются» прибавится четыре фотографии. Наверняка в пределах времени Ричард действовал неизбирательно, случайным бедолагам просто не повезло. Среди них Джеймс усмотрел девушку — расцвет жизни. Ее долгие годы превратились в минуты. «Этим людям просто не повезло, — повторил себе демон, — ее с таким же успехом могла сбить машина».

Не могла. И Грейсон не тешил себя подобными иллюзиями.

— Тебе понадобятся силы! — в голосе Люциуса слышалось неожиданно больше решимости, чем находил в себе каждый.

Грей бросил страдальческий взгляд в небо. Он хотел бы никогда больше не возвращаться к сущности зверя, а может и найти способ спасти свою душу, если такое вообще было возможно. Джеймс отвратил от него взгляд, разрываясь между похожим нежеланием делать шаг назад, во тьму, и необходимостью.

— Грей, который стоит сейчас перед нами, не спасет даже собственную шкуру, — не принимая возражений продолжил Люк. — Перед Лорканом — ты ничто.

Грейсон прикрыл веки и шумно втянул воздух:

— Хорошо.

Джеймс понимал его страх — начать сомневаться. Попасть на перепутье, как Ричард, лишь напомнив себе о том, сколь сладостен прилив нечеловеческой силы.

Понимал и то, каких терзаний стоило Ричарду выбрать сторону. Он остался. А значит, что-то хорошее все же теплилось в желтоглазом.

— Я рад, что ты с нами, — Джеймс поднял на Ричарда взгляд, не сдерживая искренней благодарности.

— Угу, — равнодушно промычал Ричард, сделав вид, что ему плевать.

За окном неслась бесконечная стена сосен. Возможно, Нина видела их в последний раз, но себя убеждала в ином. Перед сражением она поставила условие — никаких сомнений. Только твердая рука и холодный разум.

Машина неслась по пустой трассе, превышая скорость, но этого было недостаточно. Хотелось заставить ее разогнаться до горящих шин, взмыть в воздух. Нина ощущала острую нехватку времени, а потерянные полчаса через город и вовсе легли на душу камнем. Она нервно перебирала пальцы, отбивала ногой дробь и страшно боялась опоздать. Справиться с учащенным сердцебиением получилось, только когда в окнах показались кованные ворота. Поломанные еще после осады.

Нина вылетела из такси, впопыхах хлопнув за собой дверью сильнее подобающего. Спину обдало бранью, но все замечания водителя разом померкли, когда глаза отыскали Джеймса. Если бы не он, для Нины эта история была бы уже окончена. Она не знала, что именно испытывала к нему: благодарность, преданность или что-то еще? То, что заставляло обращать внимание на его заостренный профиль куда охотнее, чем на любое классическое лицо. То, что вызывало рядом с ним ощущение безопасности, хоть у Джеймса не было ни выдающейся мышечной массы, ни сверхспособностей.

То, что волновало ее сердце.

Демон отвлекся от оружия и встретился с Ниной взглядом. Ветер раскидал по лицу выбившиеся из узла черные пряди, за ними виднелось сдержанное удивление. Джеймс выпрямился и неуверенно встал, будто бы сомневаясь в правдивости собственного зрения. Но глаза нисколько не обманывали. Доверившись им, Джеймс двинулся навстречу.

Они обнялись, как старые друзья, прислонившись лоб ко лбу, и некоторое время молчали в поисках слов:

— Ты не должна здесь находиться, — наконец выдохнул он.

— У меня свои счеты с Лорканом.

— В самом деле пришла сводить счеты с дьяволом? — губы Джеймса тронула усмешка со смесью восхищения и печали. — Тебе нечего ему противопоставить.

— Подлинная сила не в кулаках. Она здесь, внутри, — Нина прикоснулась к его груди и ощутила, как под рукой бьется сердце. Сердце демона.

Джеймс пристально всматривался в ее лицо, словно запоминая перед долгим прощанием. Но прощание в планы не входило. Не сегодня. Борясь со смущенным трепетом, Нина подалась ближе.

— Ты наполняешь мое сердце отвагой, — прошептал он, и губы ее обожгло горячим дыханием.

Повинуясь необъяснимому притяжению, демон наклонился ближе.

— Нина!

Внезапный оклик заставил их замереть в сантиметре друг от друга. Джеймс недовольно закатил глаза и аккуратно отстранился. Появление Люциуса отрезвило, подобно сильной затрещине по голове; Нина обратилась к иллюзионисту дежурной улыбкой, делая вид, что тот нисколько не помешал.

Люк сместил собой Джеймса на фон и заговорил в несвойственной бойкой манере:

— Я в тебе не сомневался. Идем же скорее, — он по-хозяйски опустил руку на ее плечо и повел к остальным. По пути всучил солнцезащитные очки:

— Винсент не должен видеть твои глаза.

Она надела их и закинула голову. Серое небо стало еще угрюмее за темными стеклами.

Ричард восседал на обломках, окруженный покоем. Лязг натачиваемых клинков звучал для него приятнее самой чарующей музыки. В раздумьях движения нашли слаженный ритм, став механическими.

Ричард Салливан — холодный, привыкший упиваться властью и превосходством демон теперь испытывал страх и нерешительность. В грядущей борьбе с Лорканом он видел одни лишь потери. Еще не поздно было сменить сторону, чтобы снять с себя бремя человеческих переживаний, ведь они казались неизбежными…

С тех пор как Ричард обнаружил в себе способность вспоминать о старшем брате Дэниеле со скорбным чувством, он страшно боялся потерять еще одного. То, что так долго и медленно просыпалось в нем, теперь обязывало защищать семью.

И безумно раздражало.

Грейсон сидел рядом понурый и курил, ссутулив огромные плечи. Он заметно окреп физически, — в большущем росте и необъятных буграх мышц кипела титаническая сила. «Касание дьявола» пошло ему на пользу.

— Зря переживаешь, — бросил ему Ричард. — Одна жертва не изменит тебя. Скажи спасибо, что не пришлось охотиться самому.