Тем самыми вечером О. обедала вместе с Жаклин,Натали, Рене и сэром Стивеном. Она была абсолютно голой, а цепь змеей обвивалаее бедра и была закреплена на талии.

Им прислуживала только Нора, и О. старалась несмотреть служанке в глаза: за два часа до обеда сэр Стивен вызвал ее в комнатуО.

x x x

Девушку из дома красоты, куда пришла О. наследующий день, чтобы удалить себе волосы, потрясли не столько железо и клеймона ягодицах, сколько множество свежих ран от хлыста. О. потратила немаловремени, пытаясь убедить ее, что удалить волосы одним рывком, когда онискреплены отвердевшим воском — ничуть не больнее одного удара хлыстом. Напрасноона старалась успокоить девушку, объясняя, что совершенно счастлива и довольнасвоей судьбой. Увы! После этих слов жалость на лице девушки сменилась ужасом.

Когда операция была закончена, О. вышла изкабины, где была распята во избежание непроизвольных рывков. И хотя онасердечно благодарила девушку (не забыв оставить ей значительную сумму), О.чувствовала, что ее не хотят здесь видеть. Но какое это имело значение?

Она понимала, что густые перья ее маскисоставляют резкий, шокирующий контраст с отсутствием волос у нее на теле, амаска добавляет ей сходство с древнеегипетской статуэткой: широкие плечи, узкиебедра и длинные тонкие ноги. Этот имидж требовал, чтобы поверхность кожи былаабсолютно гладкой.

В древности искусные мастера оставляли настатуэтках богинь щель внизу живота, которая была открыта взглядам толпы и гдевиднелся двойной гребешок малых губ… Прокалывали когда-нибудь эту плотькольцами? О. задумалась об этом и вспомнила рыжую пухлую девушку, которуювидела у Анн-Мари, и рассказ о том, как хозяин девушки использует это кольцо…Он привязывает ее на ночь к кровати. Он также потребовал, чтобы ей удалиливолосы, заявив, что только это делает ее совершенно голой.

О. забеспокоилась о том, что сэр Стивен,который так любил притянуть ее к себе за этот пушок, теперь будет недоволен.Однако ее страхи оказались напрасными: сэр Стивен сказал, что она волнует егокровь еще больше. А когда О. облачилась в маску, он стал ласкать ее так робко,как ребенок ласкает животное, которое очень хочет приручить.

Сэр Стивен ничего не сказал о том, куда икогда собирается с ней поехать, ни словом не обмолвился о тех людях, которыетоже отправятся в гости к Командору. Но он навестил О. в ее комнате и дажепроспал все оставшееся до вечера время, лежа рядом с нею. Ужин он велел податьв эту же комнату.

За час до полуночи они вышли из дома и сели взаранее приготовленный «Бьюик». Большой темно-коричневый плащ, напоминающийбурки кавказцев, скрывал ее наготу; она была обута в босоножки на высокойдеревянной подошве. Натали оделась в брюки и черный свитер, а в руке держалацепь, конец которой с помощью карабина был прикреплен к браслету на еезапястье.

Машину вел сэр Стивен. Луна освещала своимсеребристым светом дорогу, кроны деревьев и дома в деревнях, мимо которых имприходилось ехать по блестящей и вьющейся ленте шоссе. Все, что оставалось втени, было словно скрыто за слоем китайских чернил. Редкие жители, стоявшие удомов, провожали любопытными взглядами проносящуюся машину с закрытым брезентомверхом. В фантастическом лунном свете оливковые деревья казались им парящими вметре над землей серебряными облаками, а кипарисы напоминали сказочных птиц.Ночной пейзаж представлялся им абсолютно нереальным, будто в нем не осталосьничего материального, за исключением, разве что, запахов шалфея и лаванды.

Дорога все круче шла в гору. Земля отдавалажар, накопившийся в ней за день, и поэтому О. скинула с плеч плащ, решив, чтовряд ли здесь ее кто-нибудь увидит: дорога казалась совершенно пустынной.

Через несколько минут машина въехала на холм,который обступила зеленая дубовая рощица, и сэр Стивен затормозил у высокойкаменной стены с большими воротами, тут же распахнувшимися перед автомобилем.Они въехали внутрь.

Сэр Стивен сразу же остановил машину и, выйдяиз нее первым, помог выбраться Натали. Он потребовал, чтобы О. оставила плащ ибосоножки в салоне, и когда она подчинилась, толкнул большую деревянную дверь.

За дверью оказалось какое-то подобиевнутреннего дворика, вымощенного каменными плитами и замкнутого между трехсводчатых аркад. Четвертая сторона двора выходила к широкой, с такими жекаменными плитами, террасе. Во дворе танцевало около десятка пар. Некоторыеженщины, одетые в очень декольтированные платья, и мужчины в коротких белыхжилетах сидели за небольшими столиками, на которых стояли подсвечники сгорящими свечами. Слева стоял проигрыватель, справа — стойка с закусками. Нолунный свет, не менее яркий, чем свет свечей, прекрасно освещал весь двор, ипоэтому, когда обнаженная фигура, которую на цепи вела одетая в черное Натали,появилась в центре двора, прямо в полосе лунного света, сидевшие мужчины тут жевстали, а танцующие пары одна за другой остановились. Стоявший у проигрывателяслуга насторожился и обернулся. Увидев вошедших во двор, он остановилпластинку.

О. застыла в центре всеобщего внимания, сэрСтивен встал в двух шагах позади нее. Командор прошел к ним, раздвигаястолпившихся вокруг О. мужчин и женщин, которые взяли со столов свечи — чтобылучше ее рассмотреть.

— Кто она? Откуда? Чья это женщина? — тут жепослышались вопросы.

— Она принадлежит тому, кто ее захочет, —ответил Командор сразу всем и подвел О. и Натали к самому краю дворика, где уограничивающей его стены стояла каменная скамья, покрытая голубым тюфяком.

О. тут же села, прислонившись к стене спиной иположила ладони на колени. Натали, ни на мгновение не выпускавшая из рук цепь,расположилась прямо на полу у нее в ногах. Командор вернулся к людям,столпившимся в центре двора.

О. поискала взглядом сэра Стивена. Онараспознала его фигуру среди остальных, но не сразу: он устроился в шезлонге сдругой стороны, у самой террасы. О. успокоилась: он выбрал удобное место, чтобыне терять ее из виду. Вновь включили музыку и люди принялись танцевать.

Танцующие постепенно, одна пара за другой,приближались к О. будто бы случайно, но вскоре уже подходили, не стесняясь,причем женщины были более любопытны, чем мужчины. О. смотрела на всех сквозьпрорези в маске, глаза ее были широко раскрыты, как у птицы, которую онаизображала. Иллюзия сходства с совой настолько впечатляла, что никому и вголову не пришло задавать ей вопросы. Будто она была столь же нема и глуха кчеловеческой речи, как и эта птица.