Но О. уже не слушала ее. Неужели Жаклин хочетиспугать ее, — подумала О. — Неужели пригрозив ей рассказать об этой маленькойпровинности сэру Стивену, она всерьез думала помешать ей рассказать обо всемРене? Глупо. О. не раздумывая ни секунды сделала бы это, но она знала, чтоизвестие об обмане Жаклин, может окончательно надломить его. К тому же О.боялась, и признавалась себе в этом, что ярость Рене может обратиться на нее,как на гонца, принесшего дурную весть. Чего О. не знала, так это, как убедитьЖаклин в том, что если она и будет молчать, то только поэтому, а не из-закаких-то там глупых угроз и страха перед возможным наказанием? Как объяснить ейэто?

До самого дома они не обменялись больше нисловом. Выйдя из машины, Жаклин наклонилась и сорвала с клумбы, разбитой подсамыми окнами дома, цветок герани. Она сжала его в ладони, и О., стоявшаярядом, почувствовала тонкий и сильный аромат цветка. Может быть, таким образомона хотела скрыть терпкий запах своего пота, пота, от которого потемнел подмышками ее свитер и еще плотнее теперь прилипал к ее телу. Войдя в дом иподнявшись в гостиную — это был большой зал, с выбеленными стенами и покрытымикрасной плиткой полом, — они встретили там Рене.

— Однако, вы опаздываете, — сказал он, увидевих, и потом, обращаясь к О., добавил: — Сэр Стивен давно ждет тебя. Он,кажется, не в духе.

Жаклин громко засмеялась. О. почувствовала,что опять начинает краснеть.

— Ну, что вам другого времени не найти? —спросил недовольно Рене, по-своему понимая происходящее.

— Дело совсем не в этом, Рене, — сказалаЖаклин. — Ты знаешь, например, что ваша драгоценная девочка, не такая ужпослушная, как вам кажется, особенно, если вас нет рядом. Ты только посмотри наее юбку, и все сам поймешь.

О. стояла посередине комнаты и молчала. Реневелел ей повернуться, но она не нашла в себе сил сделать этого.

— Кроме того, она еще и сидит, положив ногу наногу, — прибавила Жаклин. — Только не в вашем присутствии, конечно. Вы этогоникогда не увидите, так же, впрочем, как и то, с какой ловкостью она подцепляетмужиков.

— Это ложь, — не выдержав закричала О. — Этоты цепляешь их, а не я.

Она в ярости бросилась на Жаклин, но Ренеуспел перехватить ее. Теперь она билась в его руках, испытывая удовольствие оттого, что он рядом, близко, от того, что она снова в его власти. О.наслаждалась своим бессилием. Секундой позже подняв голову, она с ужасомувидела стоящего в дверях комнаты и смотрящего на нее сэра Стивена, Жаклинмедленно пятилась к дивану. О. почувствовала, что хотя Рене держит ее, все еговнимание обращено на блондинку. Она перестала вырываться и, не желая выглядетьвиноватой еще и в глазах своего господина, тихо прошептала:

— То, что она говорит — неправда. Все —неправда. Я клянусь вам. Клянусь.

Сэр Стивен, даже не взглянув на Жаклин, знакомпопросил Рене отпустить ее, и так же молча велел ей следовать за ним. Но едваона успела закрыть за собой дверь гостиной, как оказалась прижатой к стене ипочувствовала, как губы и руки сэра Стивена начали страстно ласкать ее. Онхватал ее за грудь, сильно сжимая соски, засовывал в нее пальцы, целовал еерот, приоткрывая его языком. Она застонала от счастья и наслаждения. Ейказалось, еще немного, и она истечет вся под его рукой. Хватит ли у неесмелости когда-нибудь сказать ему, что нет большего наслаждения для нее, чемона испытывает, когда он с такой свободой и откровенностью использует ее, когдаон может, не обращая ни на что внимания делать с ней все что угодно, и нет длянего никаких запретов. Уверенность в том, что он всегда думает только о себе,прислушивается только к своим желаниям, — жестоко порол ли он ее или нежноласкал, — вызывала у О. такой восторг, что каждый раз, получая тому новыедоказательства, сладострастный трепет охватывал ее, и она задыхалась от дикогоощущения счастья. Вжатая в стену, закрыв глаза, перекошенным страстью ртом, онашептала:

— Я люблю вас, я люблю вас… люблю…

Руки сэра Стивена воспламеняли ее все больше ибольше. Перед глазами у нее поплыло. Ноги немели и отказывались держать ее. Онапроваливалась в сладостное небытие. Но тут, наконец, сэр Стивен отпустил ее,поправил на ее влажных бедрах юбку и застегнул болеро на ее набухшей груди.

— Пойдем, — сказал он. — Ты мне нужна.

О. открыла глаза и поняла, что кроме них двоихв комнате был кто-то еще. В эту комнату можно было попасть и из сада, черезширокую, в половину стены, стеклянную дверь. Сейчас она была приоткрыта, и нарасположенной за нею небольшой террасе, в плетеном ивовом кресле, с сигаретойво рту, сидел огромного роста мужчина. У него был абсолютно голый череп иколоссальных размеров вываливающийся из брюк живот. Он какое-то время синтересом рассматривал О., потом выбрался из кресла и подошел к сэру Стивену.Англичанин подвел к нему О., и она заметила, что у мужчины из жилетногокармана, там где обычно носят часы, свисает цепочка, на конце которой былзакреплен блестящий диск, с нарисованной на нем эмблемой замка Руаси. СэрСтивен представил гостя, назвав его «Командором», не называя при этом имени, игигант очень галантно поцеловал ее руку. Чем О. была приятно удивлена,поскольку это было впервые, если не считать сэра Стивена, когда кто-либо изимевших отношение к Руаси мужчин поцеловал ей руку. Потом все трое вернулись вкомнату.

Сэр Стивен взял с каминной полки колокольчик ипозвонил в него. О., заметив на стоящем возле дивана маленьком китайскомстолике бутылку виски, сифон с содовой и стаканы, подумала, что значит онзвонил не за этим. Тогда же ее внимание привлекла и большая из белого пластикакартонная коробка, что стояла на полу у самого камина. Командор занял место всоломенном кресле. Сэр Стивен присел боком на круглый столик, свесив одну ногуи опираясь на пол другой. О. было велено сесть на диван, и она, подняв юбку,послушно опустилась на него своими голыми бедрами. Вскоре в комнату вошла Нора.Сэр Стивен попросил ее раздеть О. и унести одежду. Оказавшись голой, О.,нисколько не сомневаясь в том, что сэр Стивен хочет продемонстрировать еепокорность, и не желая разочаровывать его, буквально застыла посреди комнаты,следуя вынесенному из Руаси правилу. Глаза опущены, ноги слегка расставлены.