ниже, сжав ладонями тазовые кости. Такое бывало и раньше, но тогда Алиса не видела в этом ни чего-то неприятного, ни чего-то болезненного.

– А что с ними не так? – огрызнулся Громов, наблюдая за тем, как Алиса до сих пор растирала ладонями ушибленные места.

– Слишком твердые.

– Раньше устраивали, – напомнил Евгений.

– В том-то и дело, – пробурчала под нос Алиса, – что раньше мне всё в тебе нравилось…

Сетка тренировок фигуристов была составлена таким образом, что они почти не пересекались друг с другом, несмотря на то что все жили в двух стоящих рядом домах. Пока у кого-то была практика на льду, у других мог быть бассейн, массаж, пробежка, занятие в хореографическом или тренажерном зале или на уличных площадках. Евгений пересекался с Таней только на приемах пищи, но всё чаще стал замечать, что бывшая партнерша заимела привычку пропускать ужины. И в один из таких дней обнаружил её в тренажерном зале. Дверь была приоткрыта, а Таня, в ушах которой были беспроводные наушники, не заметила, что Евгений буквально одним глазом на протяжении долгого времени наблюдал за ней.

Таня переходила от одного тренажера к другому, а также чередовала упражнения с собственным весом. Движения её были уверенными, четкими, правильными. Громову ни разу не захотелось подбежать к ней и в чем-то поправить. Но хотелось просто взять и забрать отсюда. Он искренне не понимал откуда в таком хрупком теле такая сила воли. И почему она не проявилась у неё раньше.

Таня отодвинула от зеркала длинную тонкую скамейку, напомнившую ей бревно, на котором она занималась с Ариной. И Таня, и Сеня были довольны результатами этих тренировок. Глубоколежащие мышцы Тани теперь работали во много раз лучше, и она могла с легкостью вытащить двойной аксель, чисто из него приземлившись.

Евгений нахмурился, не понимая, зачем Алексеевой понадобилась скамейка. Таня тем временем забралась на неё и поставила ноги одну за другой. Медленно расправила тонкие руки в стороны, сделала глубокий вдох и сосредоточенно посмотрела куда-то вглубь себя, собираясь с мыслями. В следующую секунду подпрыгнула, разведя ноги в шпагате, а затем уверенно приземлилась на скамейку и только едва покачнулась.

Громов ощутил, как от увиденного приоткрылись губы. В голове молнией пронеслась мысль о том, что если бы он был в поисках партнерши и увидел Таню сейчас, в её нынешней форме и с нынешним рвением, то сделал бы всё, чтобы эта она встала с ним в пару…

* * *

В предпоследний день сборов Евгений вырвался с тренировки в зале, чтобы всё-таки посмотреть на Таню с Ильей на льду. Он понимал, что зрелище это вряд ли станет приятным, но уверял себя, что идет на ледовую арену не потому, что он мазохист, а потому, что волнуется о Тане.

Мельников стоял на трибуне, деловито наблюдая за элементами, которые исполняли подопечные. На душе у него разрасталось удивительно приятное чувство осознания огромного прогресса. Да, Таня и Илья пока что не выполняли парные элементы, за исключением параллельных вращений и прыжков. Но то, чего они добились в технике, поражало.

Арсений много времени проводил с Томилиным, так как им пришлось жить в одном номере, и каждый вечер подолгу говорил с ним, объясняя, как лучше делать тот или иной заход, и не мог сдерживать себя от нотаций по поводу того, что Илья – партнер, и стоит начинать вести себя увереннее.

– Аксель?! – раздалось где-то сзади. Мельников был вынужден обернуться и обнаружил рядом с собой Громова, которому только что дали крепкую профессиональную пощечину. – Зачем?

Таня, разглядев бывшего партнера на трибуне, вновь предложила Илье выполнить аксель, а затем перейти к совместным вращениям.

– Это статусный прыжок, – ответил Арсений, не в силах сдержать победной улыбки. Он знал, что Женя прыгает аксель и в два, и в три оборота, но какой от этого толк, если их не прыгает Алиса?..

– Статусный? А какой смысл, если наш тройной риттбергер стоит дороже? – весомо парировал Громов.

– А мы не гонимся за тобой и Алисой, – спокойно отвечал Мельников, не сводя глаз с подопечных.

– Хорошо, что вы понимаете, что гнаться за нами – глупо.

– А мне кажется, – начал Арсений, – что действительно «глупо» – это развязывать войну против женщины, которую любишь.

Громов не нашел, что ответить. Фраза Мельникова била наотмашь.

Илья крепко прижал Таню к себе, уходя в совместное вращение, а затем и вовсе положил ладонь на низ её живота.

Громов, наблюдая за этим, ощутил, как вмиг вспыхнул от обуявшей злости и ревности.

Ничего не сказав, он покинул ледовую арену, направляясь на площадку и мечтая скорее взять в руки увесистую кувалду…

* * *

Вечером Таня сидела на небольшом кресле из плетеного ротанга и смотрела в окно, любуясь склонами гор и дожидаясь возвращения Ксюши. Одиночница, с помощью записки, предупредила, что отправилась на пробежку в лес. Однако если час назад эта записка не вызвала никаких отрицательных эмоций у Тани, то теперь, когда на Оберстдорф опускались сумерки, а подруги до сих пор не было, это начинало несколько напрягать.

– Мне нужна твоя помощь, – строго произнесла Таня, находя Громова в столовой. Тот допивал зеленый чай в момент, когда бывшая партнерша навалилась на стол, забывая о нормах приличия и их непростых взаимоотношениях. Стало быть, ситуация была действительно серьезная.

– Что случилось? – невозмутимо поинтересовался он, делая медленный глоток и на мгновение радуясь тому, что грудь Тани, которую обнажал спортивный топ, оказалась на уровне его лица. А значит, у него появлялся весомый повод не смотреть ей в глаза. Главное – не любоваться слишком долго.

Иначе вновь придется браться за кувалду…

– Ты хорошо знаешь местный лес? – Таня помнила, что официально пробежки были разрешены только по огороженной территории базы, но несколько раз она видела, как Громов убегал в лес.

– Неплохо, – кивнул он, пытаясь вспомнить, сколько раз был здесь на сборах и часами бегал по живописному, но местами дремучему лесу. – Что случилось?

– Ксюша пропала, – голос Тани дрогнул, и Евгений понял, что от её соблазнительной груди придется всё же отвлечься. Он поднял взгляд, встречаясь с испуганными глазами.

– Ты уверена?

– Она ушла на пробежку в лес полтора часа назад и до сих пор не вернулась.

– Она ушла одна? Без Димы?

– Без, – качнула головой Таня. – Я позвонила ему, но не стала говорить о случившемся. А когда спросила, не видел ли он Ксюшу, то услышала, что она собиралась провести последний день сборов со мной. Значит, она не стала бы задерживаться так долго!

– Слушай, – вздохнул Громов, – это же Исаева. После апокалипсиса на Земле выживет только она. И тараканы. Ну, и твой Куликов.

– Я так и знала, – констатировала Таня. – Ты помогаешь только когда есть личная выгода! А сейчас всё? Геройство закончилось? Дай номер Томаса! – потребовала она, вспомнив про немецкого фигуриста и хорошего знакомого Жени.

– Он живет в Гамбурге, – сухо ответил Евгений, поднимаясь из-за стола и понимая, что всё же нужно отправиться в лес. – Это – восемь часов езды на машины.

– Тогда я попрошу Сеню, – кивнула Таня, решительно выходя из столовой. Громов последовал за ней. Он полагал, что перед тем, как обратиться к нему бывшая партнерша уже говорила и с Мельниковым, и, возможно, с Ильей. Однако то, что она обратилась сразу же к нему, очень польстило. Похоже, он всё ещё важен и всё ещё остается главным её мужчиной, от которого она неосознанно, а иногда и осознанно, ждет помощи. И он эту помощь всегда окажет.

– Надень теплую одежду и удобные кроссовки. Те, что я подарил, – громко произнес он, чтобы Таня, наконец, остановилась и обратила на него внимание. – Я буду ждать на улице.

Глава 8. О вине и эгоизме

– С Ксюшей всё будет в порядке, я уверен, – спокойно произнес Евгений, бросив взгляд на бегущую рядом Таню. Сумерки начинали переходить в темную и прохладную баварскую ночь, а лес, казавшийся из окна живописным и романтичным, обретал жутковатые и пугающие очертания.

– Ты уверена, что правильно поняла мою просьбу одеться теплее? – снова заговорил Громов, продолжая медленной трусцой бежать среди деревьев.

– Уверена, – недовольно проворчала Таня, отмечая, что находиться в темном лесу совсем