кодексов, и есть упоминание только о нескольких документах, регламентирующих обложение пошлинами торговлю в Галлии и Южной Англии. В документе поздних Каролингов, кстати, говорится, что купцы из Мерсии (англосаксы) давно привыкли свободно путешествовать в Галлию. В Англии законы Ине в Уэссексе и законы Кента содержат ряд других свидетельств. В них говорится о купцах, свободно путешествовавших вглубь страны, но при этом «хозяева (те, кто предоставил им убежище) ответственны за их хорошее поведение». В баварских законах VIII века подразумевается то же самое. Таким образом, вероятно, торговцы того периода путешествовали на свой страх и риск, без препятствий со стороны коммерческих организаций и существовавших в то время примитивных правительств.

Это впечатление свободной торговли, совсем не похожей на ту, что господствовала в римские времена, усиливалось тем, что эти два века на северных морях были относительно мирными. В противоположность набегам, фортификации на берегах и конфликтам ранних веков, после 550 года на северных морях довольно долго не было никакой агрессии. Мы знаем о некоторых набегах монархов Нортумбрии в Ирландском море, о нападении пиратов на остров Эгг, о конфликтах между пиктскими господами и их оркнейскими вассалами, а также о ряде экспедиций фризов против франков на нижнем Рейне. Также нам известно, что Ивар Широкие Объятия погиб, сражаясь в «Карельских заливах». Но все это местные эпизоды. В те века не существовало военно-морской организации, в позднеримском смысле этого слова. Стены – валы – римских времен в Британии и Галлии не только не ремонтировались, но даже не использовались. Только в славянском мире были укрепленные поселения. Это был век беззакония, на что справедливо указывают Беда и Григорий Турский, но на всем его протяжении моря не кишели пиратами. Торговля шла свободно, и торговцы не испытывали никакого беспокойства. Ничего подобного в будущие века больше не было.

В эти годы появилось другое экономическое явление, тесно связанное со свободной и развивающейся торговлей Северной Европы. Я имею в виду перемены в области сельского хозяйства. Следует отметить, что римляне в поздней Римской империи не достигли успеха в этой отрасли экономики. Их система вилл не была эффективной для продвижения сельскохозяйственных новшеств, а система государственной регламентации крестьянства вкупе с высокими налогами никак не стимулировала производство. В результате в сельских местностях североевропейских провинций Римской империи стала наблюдаться убыль сельского населения. Этот процесс не смогли остановить и уж тем более повернуть вспять даже германские laeti и foederati. Миграционный период уничтожил систему вилл везде, кроме Южной Галлии и Испании. Более того, он привел много новых поселенцев в такие регионы, как Бретань, Англия, Галлия, Фландрия и Рейнская область, тем самым отчасти решив проблему убыли населения. Славяне, вторгнувшись в Центральную Европу, тоже заполнили опустевшие территории. Но сначала миграции вызвали хаос и трудности и не изменили аграрную ситуацию к лучшему в заметной степени.

К концу VII века, после сравнительно мирного периода, в сельском хозяйстве Северной Европы начались перемены. Они имеют три основных аспекта. Во-первых, имело место расширение аграрных поселений в регионы и на почвы, которые отвергались прежней римской аграрной практикой. Во-вторых, в сельском хозяйстве начали использоваться новые методы. В-третьих, появились отдельные личности и организации, занимавшиеся трансформацией сельской местности. Эти перемены были внимательно изучены во Франции – Блоком, в Бельгии – Куртом, в Англии – Крофордсом, а в Германии – многими специалистами, интересующимися сельским хозяйством. Регионы, в которых мы в этот период замечаем аграрные перемены, тоже весьма показательны. Это долина Луары, равнина Фландрии, долины Мааса и Шельды, долина Эйссел в Голландии, заросшие лесом регионы Лотарингии, Мидлендс и восточные части Британии и речные долины и фьорды Норвегии. Таким образом, нет определенной национальной модели. Перемены имели место среди смешанных германо-галло-римских групп в Бельгии, Лотарингии и Восточной Британии, а также среди чистого германского населения в других местах.

Первая черта сельскохозяйственных перемен – использование новых почв. И здесь взгляд на римскую практику может оказаться весьма поучительным. В Британии и Галлии римляне концентрировали свое земледелие в тех регионах, где были легкие почвы, преимущественно те, что уже давно культивировались. Такие почвы идеально подходили для использования легких средиземноморских плугов и не требовали очистки. Только в отдельных, строго ограниченных районах, таких как Болотный край в Восточной Британии, и вдоль некоторых рейнских границ они вроде бы пытались культивировать тяжелые глинистые почвы или очистить для земледелия лесистые участки Северной Европы. Такие почвы, которыми пренебрегали римляне, начали обрабатываться в конце VII века. Исследования в районе Кембриджа, в Британии, обнаружили англосаксонские поселения, расположенные на таких тяжелых глиняных почвах. Аналогичная картина в долине Мааса и его притоков: римские виллы располагались вдоль дорог на возвышенностях, а фермы VII века – близко к рекам в долинах Арденн. В районе Луары та же модель новых поселений вдоль рек являет контраст с римской аграрной системой вилл. В Лотарингии в этот период отмечается экспансия поселений в лесистую местность гор Юра и Вогезы, которой пренебрегали римляне.

Дальше на север модель повторяется. В Зеландии и Фландрии начали строить дамбы и польдеры. Это мероприятие в следующие века кардинально изменило облик этих низких берегов. Дальше вглубь территории, вдоль реки Эйселл, также в VII веке наблюдается перемещение на тяжелые глинистые почвы, которые раньше не обрабатывались. Дальше на север, вдоль западного побережья Норвегии, археологи тоже отметили обработку новых территорий. Это стало возможно благодаря продвижению поселенцев в регион фьордов и гор, до этого почти необитаемых, и вырубки первобытного леса, покрывавшего эти равнины.

Главная причина успеха этого движения на новые земли – усовершенствованные сельскохозяйственные инструменты и практики – вторая черта перемен. Римляне обычно использовали легкий средиземноморский плуг – маленький, но важный инструмент для рыхления. Однако в северной части Европы постепенно вошел в употребление новый тяжелый колесный плуг. Хотя такой тип плуга был известен в Реции во II веке и мог использоваться в Римской Британии, его всеобщее использование на больших пространствах, вероятнее всего, началось только при Меровингах. Помимо усовершенствованного плуга изменилось и тяговое усилие, к нему прилагаемое. Римляне использовали ярмо – сравнительно неэффективную упряжь. Хомут, возможно доставленный захватчиками из Центральной Азии, все изменил. Теперь лошади, впряженные в тяжелый плуг, могли эффективно обрабатывать тяжелые глинистые почвы, девственные и богатые. Эти два технологических новшества, тяжелый плуг и хомут, прекрасно сочетались. К ним можно добавить третье – трехпольную систему, которая основывалась на том, что в Северной Европе, в отличие от Средиземноморья, бывают и летние, и зимние дожди. Воспользовавшись этим преимуществом, можно выращивать дополнительный урожай через год, применяя сложную систему ротации полей. Правда, нам точно не известно, использовалась ли трехпольная система до Каролингов.