отношении к народам Балтики. Открытия Саттон-Ху это подтверждают. В этом богатом захоронении середины VII века было найдено много предметов, или относившихся к вендельской культуре, или демонстрировавших сильное шведское влияние. Среди них кенотаф, щит и шлем, напоминающий уппландские находки (хотя более богатые, поскольку они были из чистого золота), большое золотое ведро, рог и сумка, также со шведскими чертами. При таких обстоятельствах разве стоит удивляться тому, что Беовульф, гаутский герой, известен в англосаксонской Англии, или «Видсид», поэма, явно имеющая датское происхождение, нашла свой путь к английской аудитории?

Примерно в это время Фризия перестала быть пассивной остановкой, расположенной на полпути между англосаксонской Англией и скандинавским севером, и стала играть более активную роль в торговле. Поворот имел место, вероятно, около 600 года, одновременно с основанием франками Дорестада. Так появился порт, который много веков был активным участником торговли со Скандинавией. Есть свидетельства того, что основание Дорестада, который не был в безопасности до 689 года, когда стал частью империи франков, привело к росту торговли с Рейнской областью. Эти свидетельства обнаружены в монетных кладах Фризии VII века. Почти все монеты чеканились в Рейнской области и на Маасе. Из 42 trientes, обнаруженных там, 27 были с Рейна. Это монеты Кёльна, Майнца и Вормса. Еще 5 монет были с Мозеля – из Меца и Трира, 10 – с Мааса, в том числе 7 из Маастрихта. Убийство Каролинга Гримольда фризом в Маастрихте в конце VII века, как и водворение фризских купцов в Вормсе примерно в это же время, отражает тот самый фризский интерес к торговле с югом по рекам, на который указывают монетные клады.

Таким образом, именно фризийцы в конце VII века, вероятно, привезли бронзовые ключи из Франконии, стекло и мечи из Рейнской области и другие товары на север в район Хедебю полуострова Ютландия, и в шведскую Уппландию. В это же время, в 679 году, мы слышим о нашем первом фризском купце в Англии, работорговце, торговавшем в Лондоне. К тому времени, как Виллибальд совершил путешествие из Фризии в Данию через Гельголанд и полуостров Ютландия, фризы, вероятно, уже активно везли основной объем грузов в Скандинавию. Купцы Фризии взяли на себя роль главного торгового народа в Северном море. Но только в VIII веке они полностью вытеснили англосаксонских купцов на этом маршруте. Беда продолжал упоминать людей, прибывающих на берега Нортумбрии из далекой Скифии, что, вероятно, указывало на торговлю, доходившую через Балтику до Руси.

По мере того как связи между Балтикой, Фризией и Англией с 550 до 750 года становились прочнее, изоляции удаленной Скандинавии постепенно был положен конец, она начала объединяться с цивилизацией, которая двигалась на север по торговым путям. В Скандинавии, так же как и во Фризии, Галлии и Англии, появились торговые центры – еще один признак возрождения торговли. Одним из главных новых коммерческих центров стал Хедебю, расположенный в основании Ютландского полуострова, где торговля с Северного моря проходила в Балтийское море по реке Айдер. Уже в VIII веке, как показывают исследования артефактов, найденных при раскопках, это место уже стало важным. Дальше на север, где торговые пути с Балтикой проходили через Скагеррак и Каттегат, мы обнаруживаем торговую активность вокруг Осло-фьорда, где позже возник Скирингиссал[79]. Намного важнее были торговые пути, проходившие вдоль южного побережья Швеции через Борнхольм, Готланд и Эланд. Сам Готланд в VIII веке приобрел особенную торговую значимость, не как городское сообщество, вроде Хедебю, а как остров, ставший чем-то вроде постоянной ярмарки на Балтике, местом, куда свозились товары для обмена со всего моря. И наконец, у входа в озеро Меларен вырос островной порт Бирка, через который можно было пройти в Центральную Швецию. Нет сомнений в том, что Хедебю, район Осло, Готланд и Бирка в то время были только мелкими торговыми центрами, в которых перерабатывались местные скандинавские товары и небольшое количество товаров из Западной Европы, однако они указывали путь к более активному скандинавскому экономическому будущему. Хотя золото, стекавшееся сюда в период миграций, закончилось, захоронения Готланда и Уппландии доказывают существование богатой цивилизации и креативных местных ремесленников, настроенных на работу.

Торговые контакты, связывавшие скандинавский мир с северным морем и Западной Европой, безусловно, были важными, но они были не единственными, появившимися между Балтикой и внешним миром в те годы. Еще более важными являлись новые торговые пути, которые вели на Ближний Восток через Финский и Рижский заливы и русские реки. Мы уже отмечали, что еще в середине VI века этот путь начал приобретать значимость. В течение следующих двух столетий он продолжал развиваться. Археологические раскопки показали, что шведские поселения, в конце концов, твердо закрепились на Аландских островах, что на пути по Ботническому заливу к старой Ладоге и Волге[80]. Раскопки обнаружили шведские колонии или, по крайней мере, контакты вдоль Рижского залива к Двине, русскому торговому центру в Гнёздово, Днепру и Крыму. Большое количество изделий из металлов и ювелирных украшений, найденных вдоль латвийских берегов, поступило из Готланда и Швеции; вероятно, именно оттуда шел торговый импульс[81]. Поэтому неудивительно, что археологи находили в захоронениях VII века на шведском материке доспехи, неизвестные нигде, кроме далекого Крыма.

К археологическим свидетельствам существования восточных путей и торговли через Русь следует добавить свидетельства нумизматические. Сравнительно большое количество монет Сасанидов, датированных VI и VII веками, было найдено в Швеции. На Аландских островах один монетный клад состоял из 25 серебряных монет – dirhem – Сасанидов, которые чеканились между 591 и 628 годами. На острове Готланд было найдено 35 таких монет Сасанидов. Не являются они редкими и в шведской Уппландии. Всего 86 таких серебряных персидских монет было раскопано в Швеции, а несколько монет даже оказались в Дании[82]. Мусульманское завоевание Персии не положил конец вывозу монет на Балтику. Скорее, оно увеличило этот вывоз, потому что на балтийском побережье до самой Норвегии были найдены сотни серебряных монет Омейядов. Большинство из них оказались в тех же регионах, что и монеты Сасанидов[83].

Возможно, именно благодаря торговым путям вдоль шведских берегов, продолжавшимся на восток на русские земли и на запад в Северное море, в конце VII века в этой части света появилась обширная морская империя данов и шведов, во главе которой стоял легендарный король Ивар Широкие Объятия. Согласно традиции, центром империи были юг Швеции, Дания, Борнхольм, Оланд и, возможно, Готланд. На западе она, вероятно, включала Норвегию. Интересно отметить, что в согласии с имеющимися у