натяжкой эти торговые центры можно было именовать городами во времена Меровингов. Среди других моментов важным представляется практически полное отсутствие денег, за исключением нескольких монет Сасанидов и Омейядов.

В точности так же порты Северной Галлии, Фризии и Рейнской области, появившиеся в эти годы, по сути, были мелкими торговыми поселениями. Их настоящий рост был еще в будущем, так же как век важных торговых путей вдоль Рейна в Италию или через Альпы в Регенсбург и на славянский восток. Только во времена каролингского и Оттонского возрождения в эту часть Европы придут настоящий рост и развитие. Даже более основательные civitates Западной и Центральной Галлии, как Бордо, Пуатье и Тур, были мелкими и незначительными поселениями и только в XI и XII веках обрели настоящую значимость. А в таких центрах, как Брага и Корунья, городской жизни вообще практически не было.

Короче говоря, если сравнивать с городскими центрами, основанными вдоль этих берегов при поздней империи, города эпохи Меровингов были рудиментарными и примитивными. В них содержались, так же как в промышленности, судоходстве и сельском хозяйстве того периода, семена будущего величия, развития, которое превзойдет все то, что некогда мог предложить Рим, однако эти семена только начали прорастать.

Более того, даже весьма ограниченный рост в середине VIII века столкнулся с препятствием, которое уничтожило много достижений в экономической жизни, которыми можно было гордиться. Эта преграда экономическому развитию, вероятнее всего, возникла в Средиземноморье и заслуживает самого внимательного рассмотрения. Как мы уже отмечали, Южная Галлия в VI веке была связана со средиземноморским миром. Общие золотые монеты и торговля через Марсель, Арль и Нарбонну были основой этой связи. Сирийцы, везущие специи, папирус, вино, шелка и другие грузы, являлись агентами этой торговли, и их можно было встретить в самых разных частях этой земли. Отчасти благодаря этой торговле Галлия оправилась от катастроф V века, и грузы снова потянулись к Рейну и Каналу.

Однако вскоре после 600 года в Средиземноморье ситуация стала меняться. Сначала персы вторглись в Сирию и Египет, за ними пришли арабы, завоевавшие эти восточные провинции. Это завоевание и начавшаяся в результате борьба между Византией и арабами в ходе VII века стали мешать торговле между Южной Галлией и Востоком. Все меньше и меньше восточных купцов и грузов прибывало в галльские средиземноморские порты. Путь по Роне на север, необходимый для доставки грузов на Сену, Мозель и Рейн, постепенно утратил важность. Такие города, как Марсель, процветавшие ранее, пришли в упадок. Та же участь постигла Лион, Дижон и Трир на Мозеле. Торговля мрамором, которую активно вела Юго-Западная Галлия, зачахла из-за прекращения связей со Средиземноморьем. Прекратился импорт натра из Египта. Около 634 года влияние прекращения связей со Средиземноморьем ощутила Северная Галлия, где организовывалась ярмарка Сен-Дени, чтобы привлечь не только северян, но также купцов из Прованса, Италии и Испании. Во Фризии, судя по находкам золотых монет, в VI и начале VII века грузы прибывали и через Рейн – Мозель, и через Рейн – Альпы. Но после 650 года с юга Галлии больше не везли золотые монеты, хотя из рейнских регионов их поток прекратился только в 700 году. Когда в первые годы VIII века византийцы стали контролировать средиземноморскую торговлю, грузы и вовсе перестали поступать в порты Южной Галлии и вместо этого направлялись в Венецию, откуда часть их все же попадала через Альпы по Рейну во Фризию.

Это отсутствие торговли через Рону может объяснить обнаружение sceattas VII века у западного берега Галлии и в районе Марселя. Возможно, английские купцы прибыли в Марсель и далее в направлении Испании в поисках восточных товаров, которые больше не поступали в Северную Галлию, так же как фризские купцы направлялись на юг в Вормс по той же причине. В экономическом отношении Галлия оказалась разделена на ряд регионов, когда сломался ее хребет, проходивший по долине Роны к Средиземному морю. Монетный клад в Бюи, датированный VII веком, показывает, насколько местной и региональной стала экономика Галлии. Этот экономический раздел территории во многом объясняет борьбу между Нейстрией, тяготевшей к Автразии и Каналу, и Австразией, тяготевшей к Рейнской области и Германии. Государство Меровингов предчувствовало последующий раздел на Францию и Германию.

В первое время создавалось впечатление, что упадок галльской средиземноморской торговли всерьез не препятствовал коммерческому росту территорий, выходящим к северным морям. Некоторое количество средиземноморских грузов достигало Атлантики через Нарбонну – Бордо, и какую-то часть везли вокруг Испании. Подъем Венеции также благоприятно влиял на торговлю начала VIII века через Альпы и по Рейну. Пути на Балтику с Черного и Каспийского морей тоже могли помочь возместить потери от того, что по Роне грузы больше не прибывали. Как уже отмечалось, большая часть торговли, промышленности и сельского хозяйства в Северной Европе имела мало общего со Средиземноморьем. Все это было, в сущности, местным. Центральная и Южная Галлия могли пребывать в упадке, но остальная часть Атлантической Европы, торговля которой основывалась на серебряных деньгах и местной экономики, процветала.

Второй удар оказался серьезнее: мусульманские вторжения в Испанию и Южную Галлию и реакция на них. Завоевание Испании в 711 году оказалось серьезным ударом, поскольку его результатом стало почти полное исчезновение экономической жизни на северных берегах полуострова, где маленькие христианские княжества еще жались к горам Астурии. К 750 году не уцелело ни одного города, даже епископства, существовавших в этой части Испании в вестготские времена. В некоторых отношениях ситуация в Северо-Западной Галлии была даже хуже. Мусульманские захватчики и баски, двигавшиеся к северу вслед за ними, сеяли хаос в этой земле вилл и богатых виноградников. Грабежи, которые устраивали франкские солдаты Каролингов, тоже вносили свой вклад во всеобщее разрушение. В каком-то смысле вой на, которую вели Карл Мартелл и Пипин здесь, была не столько сражением с мусульманами, сколько гражданской войной между галло-римской знатью и германским франкским государством. К 750 году старая структура исчезла везде, за исключением регионов Тура и Пуату. Ни одного епископства с четко обозначенными границами не осталось в долине Гаронны. Система вилл рухнула. Прежней экономической жизни пришел конец.

Возможно, ситуацию могут прояснить нумизматические свидетельства. В конце VII и в первые годы VIII века многочисленные монетные дворы к югу от Луары чеканили серебряные и золотые монеты. Позже в Нарбонне, Провансе и на юге Аквитании такие монеты стали показателями активной экономической жизни. К началу правления Пипина III (752–768) в Южной и Западной Галлии только четыре монетных двора чеканили монеты: в Туре, Бриу, Клермоне и Пуатье. В долине Роны не было ни одного