Так что я коротко поздоровалась с ними через дверь, делая вид, что не хочу мешать, и рванула в ванную со всех ног. Здесь я разделась, умылась и привела себя в порядок. Потому что выглядела я так словно бежала из взятого в плен книжными варварами города.

Прохладная вода, глубокое медитативное дыхание и аутотренинг «все будет хорошо, пусть даже пока непонятно как», «все к лучшему, даже если сейчас так не кажется», «любые ошибки идут нам на пользу, даже если мы этого пока не видим»… И я снова в строю.

Я накинула халат, в своей комнате переоделась в домашние лосины с футболкой и отправилась к сыну.

…Вечер прошел спокойно и по-домашнему. Мы со Светланой Максимовной поочередно объясняли Матвею математику и физику. Потом все втроем ужинали. А потом я отправила сына спать, а сама устроилась писать статью.

Как говорится: страсти страстями, а статья должна быть по расписанию.

И стоило мне сесть за компьютер, как вотсап запиликал сообщениями.

Вначале я подумала, что это Горский оживился и решил-таки выяснить отношения.

Было страшно открывать программу. Я почти боялась того, что спросит Влад и того, что отвечу. Но… сообщение пришло не от него. А от мужа.

Самое неожиданное из всех, что рисовались в моей голове.

«Мама слегла в больницу в прединсультном состоянии. Как ты знаешь, они с отцом давно в разводе. Если сможешь помочь мне с уходом за мамой, буду бесконечно благодарен. Знаю. Ты не обязана. Но мне больше не к кому обратиться. Я нанял санитарку. Но все равно требуется присутствие близких. Периодически. А у меня работа. Я провожу с мамой столько времени, сколько получается».

Внезапно все мои переживания из-за Горского, волнения и тревоги ушли на второй план. Не исчезли, не стали прошлым. Но стали гораздо менее яркими и насущными.

Валентина Степановна больна… Я не особо много общалась со свекровью. Но ничего плохого она мне не делала. Не пыталась влезть в наши с Алексом отношения. И когда мы всей семьей болели вирусом, помогла деньгами на лекарства и прочие расходы.

Так что… я чувствовала себя обязанной ответить ей тем же. Тем более, что Алекс был единственным ребенком Валентины Степановны. Так что помочь ему сейчас оказалось, в самом деле, некому.

Вот так одно событие переворачивает жизнь с ног на голову. Буквально на сто восемьдесят градусов.

Я взяла телефон и набрала мужа.

– Да? – раздался в трубке его усталый, расстроенный голос.

– В какой вы больнице?

– В седьмой.

– Напиши по вотсапу точные данные.

– Хорошо.

– Жду.

– Кстати… Жасмин… Мама предложила нам семейного психолога… Все-таки я же никогда прежде тебя так… эм… не обижал…

– Жду координаты! – повторила я и сбросила вызов, потом что ответить Алексу мне было нечего.

Ни психолог, ни психиатр, ни экстрасенс уже ничего не изменили бы.

Горский

Ехать сразу домой у Горского не было желания.

Зачем? Слоняться по дому и думать, как все сложилось бы, живи там Жасмин? В последнее время коварное воображение постоянно подкидывало ему эту подлянку. Так что Влад решил пока не дергать свои нервы. Не гитарные струны все же.

Какое-то время он колесил по ночным улицам. Подмигивали со всех сторон витрины, фонари вгрызались в тьму белыми жемчужинами, туда-сюда сновали прохожие. У всех находились дела. Кроме Горского. Все к чему-то стремились, двигались. И лишь его жизнь словно поставили на кнопку «стоп» с того момента как Жасмин сбежала из «Амазонок» куда глаза глядят.

Горский многое отдал бы, чтобы узнать – о чем она думает, что себе там решает. Какие собирается предпринимать действия.

Он несколько раз собирался ей позвонить. Извиниться и между делом прощупать почву. Вышло некрасиво. Но ведь он ее не насиловал. Она сама отвечала. Отвечала, мать твою! И этим еще больше распаляла Влада.

Жасмин ведь не девочка. Она отлично понимает, что с ним творится. Все видела. И вряд ли она сочтет, что Горский пытался взять ее силой. Он не собирался, не пытался и не хотел этого.

Пару раз Влад даже нажал на кнопку вызова. Но затем сразу сбросил.

Нет. Он должен дать ей время. Обязан просто.

Как ни крути, это мужчина ведет. Педалирует отношения. И он вел. С начала танца до…

Горский резко нажал на тормоз, потому что едва не въехал в вырулившую из-за поворота на перекрестке красную иномарку.

Проклятье! Еще только аварии ему и не хватало! Для полного и безграничного катарсиса!

Выслушав все, что о нем думает незнакомая цыпочка за рулем, раскрашенная словно на карнавал, Горский только кивнул и поехал дальше.

Несколько витков по хорошо знакомым и плохо знакомым улицам, паркам – и Влад, наконец-то, смог повернуть домой.

Тьма сгустилась. Витрины и рекламные щиты засияли ярче, взывая к страждущим еды, развлечений, шоппинга.

Горский думал, что хуже этот вечер уже быть не может. Но ошибался. Как обычно судьба умеет нас удивлять. И не в лучшем смысле этого слова.

Особенно, если сомневаешься в ее способностях.

Охранник передал Горскому пакет от Алексея. Вначале Влад не собирался читать, что тот нарыл о Жасмин. Они ведь общаются. В конце концов, рано или поздно они поговорят о сегодняшнем и, вероятно, о том, что накопал Алексей.

Однако время, обозначенное на пакете и одно слово «Срочно», написанное крупным разборчивым почерком детектива заставили Горского передумать.

Алексей прислал данные через четыре часа после того, как Влад и Жасмин расстались.

Вряд ли он пытался сообщить о том, что случилось в костюмерной. Об этом Горский знал куда больше и лучше Алексея.

Значит, речь шла о том, что случилось с Жасмин позже…

Сердце больно стукнулось о ребра и замерло. Первое, о чем Горский подумал – а вдруг с ней несчастье? Может такси, на котором уехала Жасмин, лихачило и она в больнице? От этой мысли Влад чуть не выронил пакет и метнулся в дом, радуясь, что свет в комнатах зажигается сам собой. Скорее всего, он сейчас сломал бы все выключатели, спешно врубая «иллюминацию».

В горле саднило, странное ощущение опустилось в желудок: холода и спазма, как от сильного голода, но есть не хотелось. Наоборот, от одной мысли о еде воротило.

Горский дрожащими пальцами вскрыл пакет.

Алексей оставался верен себе. Он пользовался не только новыми технологиями, но и старой проверенной бумагой. Поэтому в свертке лежала флешка и несколько листков.

Горский присел на стол и бегло пробежался по строчкам.

Выдохнул. Бросил листки на пол. И схватив стул со всей дури шибанул им по столу. Две ножки отлетели в стороны и пулями врезались в стены. Горский повторил – и оставшиеся ножки покинули «насиженные места». После этого Влад принялся громить другие стулья и кресла по всему дому. Пока не рухнул без сил на собственную кровать.