В четвертой четверти Шмель остался на скамье запасных. На площадке Венесуэла безуспешно пыталась найти оружие против Литвы, но пятерка из Огнева-старшего, Мунтялиса, Кишкиса, Балтушайтиса и Потёмкинаса уверенно и спокойно доказывала, что баскетбол в Литве – вопрос не профессиональной подготовки, а национальной гордости. Шмель перевел взгляд на зрительские ряды. В четвертой четверти стали проявлять активность редкие зеленые островки литовских болельщиков, в то время как основная масса зрителей, наоборот, притихла и даже потеряла интерес к игре. В пятом ряду на трибуне напротив скамейки сборной Литвы крупный бритоголовый мужчина выговаривал что-то толстыми плотоядными губами почтительно стоящей рядом с ним миниатюрной девушке. Или не девушке, а девочке? Хост, хост… Мистер вантс ми? Мистер вантс драгс?.. Шмель встал со своего места и прошёл к тренеру.

– Довидас…

– Не, Миша, отдыхай. Ты хорошо сыграл, но они сейчас в медленном темпе доигрывают, так надо.

– Я не про то… У тебя телефон хороший?

– Последняя модель, детка, статус как-никак… А что?

– Дай на минутку…

Получив телефон от удивленного несвоевременностью вопроса тренера, Шмель прицелился в режиме камеры. Максимально приблизил, сфотографировал. Пристально рассмотрев фотографию, вздохнул: «Сука – жизнь!» и, отдав телефон Довидасу, вернулся на место. Усевшись, не сводил глаз со зрителя в пятом ряду.

До конца матча оставалось пять минут семнадцать секунд, когда привлекший внимание Михаила зритель, бесцеремонно схватил за плечо свою спутницу и потащил на выход. Шмель вскочил со своего места и, как был, в спортивной форме с накинутой на плечи курткой с символикой сборной Литвы, побежал вокруг площадки к тому же выходу. На окрики Толстого и членов команды не реагировал. Разыгрывающий на площадке очередную атаку Литвы Демон заметил боковым зрением шевеление на скамье запасных, огляделся, успел найти занырнувший в проход силуэт Шмеля и, показав судьям «тайм-аут» рванул к своей скамейке. До конца четвертой четверти оставалось четыре минуты пятьдесят пять секунд, счёт «восемьдесят девять – семьдесят восемь» в пользу Литвы.

– Что происходит?

В ответ Довидас растерянно пожал плечами.

– Не знаю, Дима. Сначала твой брат взял у меня телефон, сфотографировал чувака какого-то, вроде успокоился, а потом полетел куда-то. Не знаю…

– Покажи фото, – Потёмкинас протянул руку за телефоном. Довидас послушно вложил телефон в ладонь капитана. Кость и Демон из-за его плеча всмотрелись в фотографию.

– Бандос, – констатировал Огнев-старший, а Потёмкинас согласно кивнул. Вернул телефон Толстому, потёр виски.

– Значит так… К-1, хватай Мигеля, пусть он меня с кем-нибудь из безопасности соединит. Вы пока доигрывайте.

После того как Лиздейка, Потёмкинас и переводчик скрылись в проходе к раздевалке, Толстый вздохнул:

– Пиздец у нас, а не игровая дисциплина… Ладно, играем. Демон, ты как?

Демон, закусив губу, кивнул:

– Играем…

Оставив перешёптываться ошалевших от происходящего вильнюсцев, тройка «Дворняг» вышла на поле. По сигналу Толстого за ними последовали Саулюс и единственный не выражавший никаких эмоций AWP. Дождались свистка арбитров, начали играть. Получив из-за боковой мяч от Кокса, Демон перевёл его на половину соперников, сбросил на AWP, повернулся к скамейке запасных. Там ничего не происходило, а AWP в это время забросил три. Венесуэла начала атаку. Разыгрывающий хозяев оказался с мячом против Демона, Демон резким движением забрал у него мяч, скинул на AWP, тот остановился у отметки трехочкового и забросил ещё три. Демон смотрел на скамейку запасных, где по-прежнему ничего не происходило, только Уж разговаривал с Толстым.

– Может мне выйти?

– Зачем? У нас шесть-ноль после тайм-аута, пусть играют.

– Ты его глаза видишь?

– А ты думаешь, ему на скамейке с такими глазами лучше будет?

Демон снова выбил мяч у венесуэльцев, мяч откатился к Балу. Балу, не глядя, бросил мяч Демону, Демон отдал пас AWP и дальше ждал возвращения Потёмкинаса. Когда тот появился рядом со скамейкой, на игровом табло оставалось двенадцать секунд. Шла атака хозяев, но, увидев Кястаса, Демон стремительно набежал на ведущего мяч игрока, отобрал у него мяч и показал «тайм-аут». За восемь секунд до конца игры Литва вела двадцать два очка.

– Это, действительно, криминальный тип, известный. Это хорошо, это значит, что на него какие-то разработки будут. Нам повезло. Шмель, скорее всего, действительно увязался за ним, Мигель говорит, что видел вчера, как Шмель на одну из его бродяжек пялился после тренировки.

– Бродяжек?

Кястас нервно дёрнул губой.

– У меня пока ограниченная информация. Предварительно, у этого Дельгада сеть из подростков, которые собирают милостыню, торгуют наркотой и прочим… У Мигеля, нам повезло, говорю, родственник в СЕБИН, это местные госбезы, сейчас подъедет – проясню ситуацию больше.

– Я с тобой. – Демон не спрашивал, сообщал. А по бокам от него выразительно кивали Балу с Максом. Кость встретился взглядами с троицей.

– Огнев, я надеюсь, ты понимаешь, что мы в чужом государстве, мы – представители Литвы, и мы просим помощи у представителей правопорядка. Мы – спортсмены, а не… – Кястас не успел подобрать слова, остановленный отрывистым смехом Балу.

– Спортсмены… Кость – ты мент, мы, хрен с ним, пусть будет бандиты. Ромка, вон, вроде, вообще профессиональный военный. Демон, ко всему прочему, псих, а Шмель – тоже псих, это у них семейное, только ещё и торчок в придачу. Хорош лечить, начальник.

С паркета судейская бригада жестикулировала о окончании времени перерыва.

– Что вы предлагаете? – после продолжительной паузы спросил Кость.

– Мы с тобой. Ты ведешь диалог, мы не вмешиваемся. Когда что-то выяснится – по обстоятельствам. – литовцы вышли доигрывать последние восемь секунд.

У ворот спортивного комплекса их встречал Мигель в сопровождении высокого, особенно по местным меркам, спортивного телосложения мужчины под сорок, с цепким взглядом. Он профессионально вежливо улыбнулся и поочередно пожал руки Кястасу, Огневу, Балтушайтису, Микщису и присоединившемуся к экспедиции AWP.

– Замечательная игра. Жалко, конечно, что вы не оставили нашим малейшего шанса, но… Именно в борьбе с сильными соперниками становишься сильнее, так ведь?

– Это Оскар, – представил мужчину Мигель. – Он муж сестры жены моего сводного брата и, насколько я знаю, один из лучших офицеров СЕБИН. Правда, в семье он ничего не рассказывает, так что знаю я немного…

– Семья – не место для работы, Мигель, это место для любви, – весело рассмеялся Оскар, но, вспомнив зачем приехал, поскучнел. – Впрочем, я всегда рад помочь родным и их друзьям. Что у вас? – и, выслушав рассказ Кястаса, сам же ответил. – У вас международный скандал.